Это стало последней каплей. Тамлин взорвался.
Затрещала ломающаяся мебель. Зазвенели разбитые стекла в окнах.
Но в этот раз я не окружила себя защитной преградой.
Опрокинутый столик сбил меня с ног и швырнул прямо на книжные полки. Я ощутила жгучую боль сразу в нескольких местах и начала сползать на устланный ковром пол. Тамлин подскочил ко мне. У него дрожали руки.
Двери настежь распахнулись.
— Что ты наделал! — крикнул Ласэн.
Он грубо отпихнул оторопевшего Тамлина. Тамлин был настолько потрясен случившимся, что даже не сопротивлялся. Ласэн протянул мне руку, помогая встать.
По щеке у меня ползла теплая струйка крови.
— Тебе надо умыться, — сказал Ласэн, обнимая меня за плечи и выводя из развороченного кабинета.
Я едва его слышала. В голове звенело, а окружающий мир покачивался и вращался.
Караульные (а среди них были Брон и Харт — любимые гвардейцы Тамлина) очумело глазели то на растерзанный кабинет, то на мое лицо.
Что ж, вид у меня был под стать кабинету. Когда мы проходили мимо коридорного зеркала в золоченой раме, я поняла, чем вызван ужас караульных. Глаза у меня были остекленевшими, лицо — мертвенно-бледным, а из большой раны на щеке продолжала капать кровь.
У меня были исцарапаны шея и руки. Но я не возражала против того, чтобы смыть кровь и посидеть в горячей воде. Потом я применю целительные силы — дар верховного правителя Двора зари. А пока пусть полюбуются на меня в таком виде.
— Фейра! — окликнул меня Тамлин.
Я остановилась, зная, что на меня сейчас смотрит множество глаз.
— Я в лучшем виде, — прошептала я. — Прости.
Потом я стерла кровь со щеки и повторила:
— Я в лучшем виде.
Мои слова не убедили никого, а уж тем более Тамлина.
Вздумай я сейчас написать картину, я бы назвала ее «Ловушки и наживки».
Я едва успела залезть в горячую воду купальни, как поймала вопрос Ризанда: «Ты никак покалечилась?»
Сегодня его вопрос звучал совсем тихо, а связующая нить казалась натянутой туже, чем несколько дней назад.
«Есть немного, но ты не волнуйся, — ответила я. — С этим я легко справлюсь». Однако мои порезы и царапины не торопились заживать. Наверное, я слишком усердно подавляла свои целительные способности.
Я долго ждала его ответа. Риз ответил. Он пытался втолкнуть как можно больше слов, зная, что расстояние не позволяет нам переговариваться мгновенно.
«Бесполезно призывать тебя к осторожности. Бесполезно торопить вернуться домой. Но я хочу, чтобы ты вернулась. Поскорее. А еще я хочу его смерти — за то, что он посмел поднять на тебя руку».
Связующая нить доносила не только слова, но и гнев Ризанда. Я попыталась его успокоить: «Он не поднимал на меня руку. Это сделала его магия».