К Владимиру Ильичу подбежала разрумянившаяся от танца темноглазая, тонкая девушка и простосердечно предложила:
— Владимир Ильич, пойдемте танцевать!
Из-за шума вокруг, громовых раскатов музыки Ленин не сразу расслышал девушку. И только после того, как она, смутившись, повторила приглашение, он удивленно округлил глаза и улыбнулся:
— С удовольствием бы, но, к сожалению, не умею вальсировать. За меня с вами потанцует Чугурин, товарищ молодой и танцористый. — Владимир Ильич взял девушку за тонкую кисть длинной руки и подвел к секретарю райкома: — Иван Денисович, выручите меня, потанцуйте с этой славной девушкой.
Глядя, как ловко подхватил девушку и закружился в паре с ней рослый, плечистый Чугурин, Владимир Ильич довольно улыбнулся.
«Нет ничего удивительного или необычного, когда пляшут и поют итальянцы или испанцы под теплым и светлым небом, под развесистыми ветвями пальм и платанов, на берегу южного лазурного моря, — думал он. — Удивительно, когда веселится народ под ледяным северным небом, в стране, скованной стужей. Или вот сейчас в Питере, в котором ни вина, ни пива, ни даже пшеничного хлеба. Ничто не может истребить в русском народе его жизнерадостную натуру. Поди, сейчас и в Шушенском идет пляс…»
Во втором часу ночи Владимир Ильич простился с устроителями новогодней встречи и покинул Михайловское училище.
По питерским улицам еще вольготней разгуливал ледяной ветер, редкие фонари раскачивались. Всюду на мостовой белели косые, высокие сугробы. От шофера требовалось немало искусства и ловкости, чтобы вести автомобиль между снежных бугров, по сплошь обледенелым торцам мостовой.
Ветер прорезывался сквозь щели внутрь автомобиля, обжигая лица стужей. Надежда Константиновна на холодном кожаном сиденье зябко вздрагивала и прижималась к плечу Владимира Ильича.
— Очень хорошо, очень славно, что мы встретили Новый год среди выборгских рабочих и красногвардейцев!
— Да, — подтвердил Ленин. — Да, очень хорошо!
Уже в первые дни восемнадцатого года Добровольческая армия спешно перебазировалась вместе с алексеевской канцелярией из Новочеркасска в Ростов, откуда было сподручней руководить добровольческими батальонами, державшими фронты у Батайска, Таганрога и под Хопром.
Бои шли на станциях Неклиновка, Рженое и за Матвеев Курган. Отряды красных наседали со всех сторон. Георгиевский полк под командованием полковника Неженцева, брошенный под Таганрог, едва сдерживал эшелоны солдат, рвущихся к Ростову.
Нужны были пополнения. Отдел записи в Добровольческую армию почти ежедневно расклеивал в Ростове на стенах домов, заборах, в окнах магазинов сотни белых листков, горячо призывавших всех офицеров вступать в ряды армии. Но какая-то неведомая рука с поразительной настойчивостью срывала эти листки. Торопливо и кое-как изодранные, они клочьями жалко и беспомощно свисали, развеваясь на ветру, а полоски бумаги трепетно и тщетно взывали к прохожим.