— Просто приезжай ко мне как можно скорее, а-а-а…
— Уже лечу.
— И возьми с собой побольше денег, — успела добавить я, прежде чем он положил трубку.
Спустя две фарфоровые собачки, один фарфоровый колокольчик и половину кофейного столика он уже звонил в дверь.
— Люси, я понял, о чем ты говорила по телефону, — сказал он, войдя в прихожую. — Что-то с твоим папой, да? Извини, связь была плохая. — Он нагнулся, чтобы обнять меня, но я увернулась. В состоянии, в котором я находилась, сексуальное влечение было абсолютно противопоказано. — Боже, что здесь случилось? Землетрясение?
— Нет, это…
— Вас обворовали! — закончил он за меня фразу. — Люси, главное — ничего здесь не трогай!
— Да никто нас не обворовывал! — снова заплакала я. — Это все наделал мой старый, глупый, пьяный отец!
— Я не верю тебе, Люси. — На лице Дэниела был написан искренний ужас, отчего мне стало еще хуже. — Почему? — спросил он потрясенно.
— Не знаю. Но это еще не все. Он задержан полицией.
— С каких это пор у нас стали сажать за решетку только за то, что человек разбил кое-что в своем собственном доме? Нет, так жить больше нельзя, эта страна превращается в полицейское государство. Скоро, наверное, преступлением будут считаться подгоревшие тосты и…
— Да замолчи же, либерал несчастный! — засмеялась я сквозь слезы. — Его арестовали не за погром в доме. Хотя я боюсь даже думать, что еще он натворил.
— Значит, за него надо внести залог?
— Угу.
— Понятно, Люси. Трахомобиль у ворот. Едем его выручать!
Папе предъявили обвинение по тысяче пунктам: нахождение в общественном месте в пьяном виде, хулиганство, нарушение общественного спокойствия, нанесение ущерба имуществу, попытка нанесения телесных повреждений, непристойное поведение и так далее, и тому подобное. Я была сломлена: никогда я не предполагала, что мне придется вносить залог за своего отца после того, как его арестуют.
Когда папу привели из камеры, он был смирен, как агнец, — весь его боевой задор куда-то пропал. Мы с Дэниелом отвезли его домой и уложили спать.
Потом я угостила Дэниела чаем.
— Так что же нам с ним делать, Люси? — спросил он.
— Кому это нам? — нахохлилась я.
— Тебе и мне.
— А ты тут при чем?
— Один раз, Люси, хотя бы один раз ты можешь не спорить со мной? Я ведь хочу помочь тебе!
— Мне не нужна твоя помощь.
— Еще как нужна, — возразил он. — Ты же сама мне позвонила. Тебе нечего стыдиться, — добавил он уже мягче. — И совсем не обязательно быть такой обидчивой.
— Посмотрела бы я на тебя, если бы твой отец был алкоголиком, — сказала я, и слезы в который уже раз за этот день полились у меня по щекам. — То есть он не алкоголик, просто…