— Хорошо, — улыбнулась я.
— Нет, я настаиваю, — громогласно восклицал Гас, сталкивая со стола мою сумку.
— Ладно, — сказала я.
— Ты меня очень обидишь, если будешь возражать. Я восприму это как личное оскорбление, — предупредил он меня в порыве небывалой щедрости.
— Гас, — прервала его я, — я не спорю.
— Что? А. Тогда понятно. — Моя уступчивость немного сбила его с толку. — Что ты будешь?
— Джин с тоником, — сделала я свой скромный заказ.
Он ушел, а когда вернулся с моим джином и пинтой пива и порцией виски для себя, его лицо было мрачнее тучи.
— Господи, — пожаловался он, — это же грабеж среди белого дня! Ты знаешь, сколько они взяли с меня за этот твой джин с тоником?
Во всяком случае, не больше, чем возьмут с меня за наш следующий заказ, пронеслось у меня в голове. И почему он всегда пьет две порции, когда всем хватает одной?
Вслух я лишь смиренно пробормотала: «Извини», потому что не хотела портить вечер, на который возлагала столько надежд. Но Гас недолго пребывал в унынии. Он всегда отличался частой и быстрой сменой настроения.
— Твое здоровье, Люси, — улыбнулся он и чокнулся своей пинтой о мой дорогостоящий джин с тоником.
— Твое здоровье, — ответила я, стараясь придать голосу искренность.
— Я пью, следовательно, я существую, — провозгласил Гас, широко ухмыльнулся, и полпинты как не бывало.
Я натянуто улыбнулась. Обычно мне нравились его остроты, но не сегодня вечером. Почему-то все шло не так, как мне хотелось.
В разговоре то и дело возникали неловкие паузы, во время которых я мучительно придумывала, что сказать. В прошлом, с тоской вспоминала я, нам всегда было о чем поговорить. А Гаса, похоже, поддержание беседы вообще не волновало. Он не обращал внимания на периоды молчания. Не обращал он большого внимания и на меня, поняла я вдруг.
Сидя за столом, уставленным напитками, с сигаретой в руках, он был вполне доволен собой и окружающим миром. Мы устроились так, что Гасу было удобно следить за посетителями паба, многих из которых он знал, и время от времени он обменивался с ними приветствиями и кивками. Спокойный, как тритон.
Вот так, молча, с улыбочками, он прикончил первые две порции выпивки и сходил к бару за двумя новыми. Купить что-нибудь мне он не предложил. На самом деле, припомнила я, он практически никогда и не предлагал. Просто раньше я закрывала на это глаза. Но теперь они открылись и закрываться не желали.
В молчании мы посидели еще несколько минут, пока он не прикончил всю купленную выпивку. После чего он сказал, утирая губы:
— Теперь твоя очередь проставляться, Люси.