Портной поморщился, словно от боли в желудке.
– Нет, малек, прости. Сам подумай: если мы им поможем, они поймут, кто мы, и схватят нас. Ты видел газеты: нас считают врагами.
Мальчик стер грязный пот со лба тыльной стороной ладони. Он продолжал смотреть на полыхающее пламя на горизонте, потом снова бросил взгляд на отца – злой и упрямый.
– Это твоя работа.
– Моя работа – защищать озеро.
– А ради чего, ради кого ты его защищаешь?
Портной развернулся и молча поскакал дальше.
Весь вечер они не разговаривали. Отец разжег костер, приготовил уху, разлил ее в две жестяные миски, одну протянул сыну. Мальчишка отвернулся, смотрел в темноту. Портной сел рядом с ним и долго дул на свою миску с ухой.
– Ты, вероятно, думаешь, что если потушить один пожар, это будет благородный поступок. Так и есть. Проблема в том, что этих пожаров сейчас миллионы. Все королевство охвачено пламенем – буквально и фигурально. Скажи, что важнее: напоить сто человек или сто миллионов человек?
Мальчик не отвечал. Портной пил бульон и смотрел на огонь.
– Если мы сейчас дадим воды этим людям, это будет последний раз. Потому что нас поймают. Эти самые люди.
– Ну доберемся мы до границы. – Мальчик все еще сидел, отвернувшись. – И что?
Портной зажмурился, стараясь сдержать гнев, потом вскочил и швырнул миску в дерево. Зарычал и пнул костер – искры вихрем взвились в небо.
– Озеро там, в кармане. Ножницы мои тоже. – Он махнул рукой в сторону пиджака. – Когда будешь отдавать им воду, передавай от меня привет. Если будут меня искать, скажи – я здесь. Мне все равно.
Он залез в спальный мешок, застегнулся почти до предела, и еще долго в темноте было слышно, как шумно и беспокойно он дышит.
Когда он проснулся, мальчика уже не было. Пиджака тоже.
* * *
– Мы поймали его!
– Кого? Портного?
– Нет, сына! Он сам пришел к нам. Желает видеть короля.
Советник задумчиво смотрел на себя в зеркало, – в глазу монокль, – в народе все называли его «птеродактилем» – он был ужасно худощав и выглядел так, словно костей у него в теле не двести, а все четыреста, и все они торчали в разные стороны. Гора костей, обтянутая тонкой пергаментной кожей, и еще эта голова – лысая, вытянутая, безгубая.
– Ну, введите.
Мальчика ввели в залу, но он отказался говорить с кем-то, кроме короля. Лишь протянул записку: «Говорить буду только с Королем. Лично».
Советник усмехнулся:
– Смотри-ка, дерзкий какой, а! С чего ты взял, что кто-то пустит тебя к королю? Ты кем себя возомнил, а? Король не говорит с народом, для этого у него есть я. Можешь сказать мне, а я передам королю. Говори – где озеро?