– Я не могу отдать ее тебе, это книга из библиотеки, – сказал я.
– А! – Он расстегнул рюкзак и достал свой учебник. – Возьми.
– А как же ты будешь?..
Он отмахнулся.
– Что-нибудь придумаю.
Он переминался с ноги на ногу и смотрел как будто на меня, но при этом избегал прямого зрительного контакта. Я давно заметил эту его странность: когда он разговаривал с вами, он смотрел не в глаза, а в воображаемую точку рядом с левым ухом собеседника. Смотреть в глаза он боялся.
Я разглядывал его, скрестив руки на груди. Мне стало любопытно.
– Ты ведь понимаешь, что я не отдам тебе эту книгу, пока ты не объяснишь, зачем она тебе.
Он поморщился так, словно ему вонзили иглу между ребер. Вся его поза, нервные движения рук, топтание на месте – все говорило о том, как тяжело дается ему этот разговор.
– Слушай. – Он вздохнул. – Я ведь отличную сделку предлагаю. Домашка по алгебре за весь год. Я шарю в цифрах, спроси кого хочешь, у тебя одни пятерки будут.
– Я тоже шарю в цифрах.
На лице его отразилось удивление, потом – досада, затем – скепсис.
– Серьезно?
– Да, мой отец – математик.
– Постой-ка. – Он почесал затылок и, кажется, впервые посмотрел мне прямо в глаза. – Ты же на первом уроке говорил, что он антрополог. Еще целую историю про пустыню рассказал.
Я открыл было рот, но осекся. Грек заметил мое смятение и улыбнулся: теперь уже ему стало интересно.
– Я так и знал, – он сел на край парты, – что тут что-то не так.
– Это не твое дело, понятно?
– Понятно. – Он пожал плечами, – Конечно, понятно. Видишь, я не задаю лишних вопросов. И я обещаю: никто не узнает об этом. Но моя просьба остается в силе: ты отдашь мне свою пустую книгу?
Я был так зол, на себя – за то, что проговорился, и на него – за то, что он заметил мою оплошность, что просто огрызнулся:
– А если не отдам, то что, будешь шантажировать меня?
– Шантажировать? Ты дурак-нет? – Он убрал длинную челку с глаз. – Шантаж – это подло. И непродуктивно. Я бы никогда… да ну тебя. – Он схватил рюкзак, бросил в него свой учебник и вышел из кабинета.
Я взял швабру и вернулся к работе. Я уже почти закончил мыть пол, когда он снова появился в дверях.
– Я их собираю.
– Что?
– Книги. – Он переступил порог. – В смысле я собираю бракованные книги. Я называю их «книги-уроды».
– Книги-уроды?
– Ну да. Знаешь, так бывает, книгу сдают в типографию, и там что-то идет не так, и из пяти, скажем, тысяч экземпляров один получается не таким, как все. Либо строчки поехали, либо краска не того цвета, страницы склеились, нумерация их сбилась, еще бывают книги-перевертыши – это когда ты открываешь книгу, а там все вверх тормашками. Ну, то есть книга-урод – это книга с поврежденным текстом.