– Вставай!
Зажмурился, скорчился, словно с похмелья:
– Не кричи. Я пытаюсь. Дай мне минуту, господи!
Анна стояла перед кроватью, выставив нож, вцепившись в рукоятку обеими руками. Он, щурясь, смотрел на нее.
– Ты ведь никогда не резала свиней.
– Еще как резала.
– Этим ножом? – Он сглотнул и поморщился.
– Этим самым.
– Это нож для разделки мяса. Им не режут горло. Это неудобно.
– А ты, я смотрю, умник, знаешь все обо всем?
Он смотрел вниз так, словно до пола не метр, а как минимум миля.
– И много глоток ты перерезал? – спросила она.
– Я же уже объяснил, я работал в канцелярии, был помощником гауптштурмфюрера Ауэра, я в бою был только один раз, помню огонь, свист, взрывы, а потом… потом я очнулся здесь.
– Слезай с койки, пошли.
Пауза. Он не двигался с места.
– Ну же!
– Да подожди ты. – Его тошнило, боль в ноге вертелась штопором, расходилась по телу в такт сердцебиению.
Он подвигал ступнями и снова скорчился. Все тело покалывало, суставы хрустели. Потом он осторожно нащупал пол правой (здоровой) ногой и стал медленно переносить на нее вес, но нога подогнулась, и он повис на койке, схватившись руками за простыню, испуганно бормоча что-то по-немецки, словно висел на краю пропасти.
– Мне нужна помощь. – Лоб его покрылся испариной, лицо покраснело, на виске вздулась вена.
Анна подошла к нему, перекинула его руку себе через плечо и попыталась поднять его, поставить на ноги. Интуитивно она уперлась одной рукой в кровать, чтобы удержать равновесие, и вдруг с ужасом увидела, что мясницкий нож как-то оказался в его руке. Она ждала удара, вспышки, потока крови, но вместо этого увидела, как нож полетел в угол комнаты и с металлическим лязгом грохнулся на пол.
– Это лишнее, – хрипло сказал он. – Мы же не хотим, чтобы кто-то порезался.
Он полностью оперся на нее, и только тут она почувствовала, какой он легкий, почти невесомый (что было странно, ведь когда она тащила его в дом из свинарника, он казался ей неподъемным; возможно, дело было в форме).
– А теперь, пока мы идем, я хочу сказать вот что: ты спасла мне жизнь, я не собираюсь тебя убивать. Сама подумай: ну убью я тебя, что дальше? Куда я пойду? Я в тылу врага. Немцы отступили. Я не хочу возвращаться к ним. Я же пытался объяснить, а ты не слушаешь. Я могу принести тебе пользу.
– Да? Какую, например?
– Могу отремонтировать крышу.
Она вела его к двери в подвал.
– А ты, я смотрю, мастер на все руки. И переводчик, и специалист по разделочным ножам, и плотник и кровельщик.
– Вообще-то нет, – сказал он. Они уже подходили к подвалу. – На самом деле я всему понемногу научился, пока служил. Так что если вдруг надо будет что починить или зашить – обращайся…