«Относительно вольготная жизнь Романовых (особняк купца Ипатьева даже отдаленно не напоминал тюрьму) в столь тревожное время, когда враг был буквально у ворот города, вызывала понятное возмущение рабочих Екатеринбурга и окрестностей. На собраниях и митингах на заводах Верх-Исетска рабочие прямо говорили:
– Чегой-то вы, большевики, с Николаем нянчитесь? Пора кончать! А не то разнесем ваш Совет по щепочкам!»
Конечно, белые непременно станут утверждать, что все это делалось по приказу из Москвы, но… опять же, нехай клевещут! По приказу Москвы не станут собирать рабочих, бить жертвы топором по голове и сбрасывать в шахты. Нет-нет, это все сотворил возмущенный народ… Тот самый народ, что собрался на станции, когда Романовых привезли в город, – помните, их пришлось высаживать в каких-то закоулках? – и уже тогда готов был сотворить самосуд. Вот и дождался, вот и сотворил…
Пройдет несколько дней, белые займут город. Организаторы казни уедут в Пермь или в Москву, белые «зачистят» красногвардейцев, уцелевшие залягут по норам. Даже если белые будут проводить следствие, даже если им удастся что-то выяснить – ну, возникнет еще один рассказ о «большевистских зверствах», делов-то…
Теперь понятно и стремление Юровского спрятать трупы. С царской семьей версия «народной расправы» не прокатывала: они были застрелены и доколоты штыками. Он еще не знал, что запсиховавший Белобородов отправил телеграмму в Москву и всех заложил, не знал он и того, что советское руководство, занятое войной, голодом, левоэсеровскими восстаниями, махнет рукой и примет их художества «к сведению»…
Однако главный вопрос так и остается непроясненным. Мотив-то какой?
Давайте вернемся с политических небес на грешную землю. Не будем говорить о левых, революционном суде и прочих явных приметах эпохи. Поговорим о другой примете, не менее характерной, но не афишируемой. Гражданскую войну отличал беспрецедентный разгул уголовщины всех видов, с которой, несмотря на все усилия советской власти, более-менее покончили лишь в тридцать седьмом году.
Из-за чего вообще совершаются убийства? Большая их часть – это либо тупая бытовуха, либо разбой, то есть убийства из-за денег, вещей, наследства и прочих материальных ценностей. Бытовуха в нашем случае исключается. А вот материальные ценности – дело другое.
Известно, что вещи застреленного великого князя Михаила убийцы поделили между собой, вплоть до пальто и обуви. Но едва ли пальто и ботинками ограничивалось его достояние. Он ведь жил в Перми очень даже неплохо – а значит, имел и деньги, и ценности. Куда все это делось? После обыска, произведенного чекистским отрядом, о них никто не слышал, да и не спрашивал. Единственные люди, которые могли бы что-то прояснить, – лакей и шофер – расстреляны.