Схватив с рабочего стола тряпку, Тарек вытер руки и хмуро взглянул на девушку.
– Неловкое положение? Ты о чем?
На мгновение у Киры все вылетело из головы. О каком еще неловком положении может идти речь, если перед ней стоял на двести процентов идеальный мужчина? Но, вспомнив напряженный разговор с его бывшей пассией, Кира взяла себя в руки.
– Не люблю, когда меня бросают в клетку со львом.
– Объясни, пожалуйста.
О, сейчас она объяснит! С радостью.
– Мог бы предупредить, что вы с Афиной были любовниками!
Тарек угрюмо отшвырнул тряпку.
– Это она тебе сообщила?
– Да. Потому что она уверена, что ты предпочел меня.
Тарек отошел, чтобы взять еще один камень.
– И что ты ответила?
– Что она ошибается. А еще она сказала, что ты профессионально разбиваешь сердца.
Лицо у Тарека было чернее ночи.
– Это даже не обсуждается.
Нет, они обязательно вернутся к этой теме. Может быть, не сейчас. Но сегодня.
Кира обратила внимание на сложную конструкцию акцентной стены. О каких еще талантах Тарека она не знала? Надо признаться, она вообще знала о нем немного, хоть и видела его голым.
– Где ты всему этому научился?
Он прикрепил на стену еще одну частичку, медного цвета.
– У человека, который меня вырастил.
– В смысле у твоего отца?
– Да.
– А почему ты его не назвал отцом?
Он посмотрел на нее через плечо.
– Разве родитель – не тот, кто тебя вырастил?
– Но… – Кира поняла, что спорить бесполезно. – Он был каменщиком и этим жил?
– Он этим жил, и очень бедно, – отрезал Тарек. – Это ремесло раньше времени свело его в могилу.
Кира, содрогнувшись, сразу представила себе бедолагу, замурованного под каменной стеной.
– Несчастный случай на работе?
– У него было больное сердце. Он не дожил и до пятидесяти, как и его отец.
Кира машинально прижала ладонь к животу.
– В таком случае тебе нужно внимательно следить за своим здоровьем.
– Совсем не обязательно.
Кира была иного мнения, ведь она знала, что ребенок многое может унаследовать от своего отца.
– А что случилось с твоей мамой?
Тарек нахмурился, словно его посетили нежеланные воспоминания.
– Заболела воспалением легких, когда мне исполнилось десять лет. Так она и не восстановилась. Положа руку на сердце, она была абсолютно бесхарактерной.
Кира не смогла скрыть негодование.
– Довольно грубо так выражаться о собственной матери…
– Но это правда, по словам ее мужа. У меня от нее осталось немного воспоминаний.
Странно, что он опять сказал «ее муж», а не «отец»… Может, за этим и кроется тайна? Может, именно ее Тарек и скрывает? Наверное, его отец изменял его матери? Или всегда вел себя с ней сухо и сдержанно? Кира могла только надеяться, что когда-нибудь это узнает.