Бригада «скорой» прибыла с трубками, мониторами и капельницами. Риццоли отошла в сторону, чтобы не мешать их работе, и ей вдруг стало так нехорошо, что пришлось присесть. Она рухнула в кресло и опустила голову. До нее вдруг дошло, что она сидит на белой ткани и пачкает ее кровью со своей одежды. Когда Джейн вновь подняла голову, Бонни уже подключили к капельнице. Ее блузка была порвана, лифчик разрезан. Провода ЭКГ опутывали ее грудь. Всего неделю назад Риццоли думала об этой женщине как о кукле Барби, тупой и пластмассовой, в розовом трико из спандекса и босоножках на шпильках. Сейчас она и впрямь казалась пластмассовой, восковой, с безжизненными глазами. Риццоли заметила одну из босоножек Бонни, которая валялась в стороне, и представила, как женщина пыталась убежать в этой немыслимой обуви. Как клацала по коридору высоченными каблуками, а потом боролась с убийцей. Даже после того, как медики увезли Бонни, Джейн все сидела, разглядывая бесполезную туфлю.
– Она не оклемается, – констатировал Фрост.
– Знаю. – Риццоли взглянула на него. – У тебя весь рот в крови.
– Ты бы на себя посмотрела в зеркало. Я бы сказал, что мы оба хороши.
Джейн подумала о крови и о том, что в ней может содержаться. ВИЧ. Гепатит.
– На вид она казалась здоровой. – Это было все, что смогла выдавить из себя Джейн.
– Все равно, – возразил Фрост. – Ты ведь беременна и все такое…
«Ну и какого черта я здесь делаю, по щиколотку в крови? Я должна лежать дома у телевизора с поднятыми вверх опухшими ногами, – думала она. – Будущая мать не может так жить. Никто не может так жить».
Она попыталась встать с кресла. Фрост протянул ей руку, и впервые она не отвергла его помощь. «Иногда приходится принимать руку помощи, – подумала она. – Иногда стоит признаться в том, что сама ты не справишься». Ее блузка окаменела от запекшейся крови, руки покрылись бурой коркой. Скоро появятся криминалисты, а за ними и пресса. Как всегда, эта чертова пресса!
Пора было привести себя в порядок и приступить к работе.
Маура вышла из машины, тут же оказавшись под прицелом фотокамер и микрофонов. Проблесковые маячки полицейских патрульных машин полыхали голубыми и белыми огнями, освещая толпу зевак, которые выстроились по периметру ленты оцепления. Она без колебаний направилась к дому, не давая журналистам шанса приблизиться. У дома она кивнула патрульному, охранявшему место преступления.
Он удивленно кивнул ей в ответ:
– Э-э… здесь уже доктор Костас…
– И я тоже, – сказала она и скользнула под ленту оцепления.
– Доктор Айлз!
– Он там?
– Да, но…