Ректор проводил его до порога.
На этот раз заторопился вечером домой, чтобы застать дочь дома. Умчится в кино или куда там еще… Светланка, сунув под грудь подушку и сверкая голыми пятками, зубрила на тахте английские глаголы. С удовольствием отложила учебник.
— Ты? У нашего ректора?
Слушала, натягивая на смуглые коленки подол домашнего ситцевого платья, а в глубине черных и в то же время полных света глаз затаилось не то недоверие, не то еще что-то, похожее на сомнение, пожала плечиками.
— Я не знаю. Как ребята. Все так заняты!.. Я поговорю.
«Вот тебе и авторитетный человек! — он почувствовал, как им все больше овладевает досада. — Никакого интереса!» И тут словно догадавшись о его мыслях, дочь спросила:
— Это трудно? Работать в ПТУ? Обыкновенные девчонки? Так почему тогда ты пропадаешь там с утра до ночи?
— У многих из наших девочек домашние условия не очеиь-то благополучные. Отсюда и все остальное… До каждой души надо достучаться. А рук не хватает.
Светка кивнула понимающе, подумала.
— Ребята, конечно, заинтересуются. Я завтра… Да, у нас же завтра комитет! Вот ты и приходи. К трем, да. Сам и расскажешь.
Он поднялся, чтобы не мешать ей заниматься. И тут дочь попросила:
— А маме ты пока ничего не говори. Ну, про это… что я, что мы собираемся туда, к вам.
Задержал взгляд на ее лице и вернулся. Светка виновато опустила голову.
— Слушай, а ты тоже считаешь, что я поступил… необдуманно, неправильно? Ты очень страдаешь от этого?
Дочь вскинула голову, в глазах недоумение.
— Как это страдаю? А мне-то чего страдать?
— Ну, как же! Я занимал такой пост… И денег домой приносил больше.
Светланка покачала головой.
— Это мама все боится, как бы мы с Вадькой хуже других не оказались. Ну, одеты и прочее. А я считаю, дело не в тряпках.
— А в чем же? — уже провоцируя ее, продолжал он.
Светка запустила обе руки в свою густую черную шевелюру. — Главное, чтобы не терзало тебя ничто!
Тут он даже встревожился: что может беспокоить его дочь? У Светки болит совесть?
Она задумчиво поводила пальцем по голому колену, вскинула глаза.
— Понимаешь… Во-первых, учусь я плохо. Ну, не хуже других, конечно. И все же худо. Получше бы надо, поглубже. Вон несчастные глаголы не могу вызубрить. А собираюсь стать иностранкой.
Читать надо больше, а я сколько читаю? И общественной работой… занимаюсь, разумеется, только как? Кому стало от этой моей работы лучше? Конкретно если… А дома, сам знаешь… Мать, конечно, права: девчонка должна уметь и шить и готовить… Да и некогда. Туда мчишься, сюда. Вроде весь день крутишься, а ляжешь вечером в постель, и так на душе смутно!