Пока добирались до трамвайной остановки, стемнело. И так похолодало, что стыло даже лицо. Трамвай шел сначала пустой, только на одном из сиденьев спал пьяный в телогрейке и зимней шапке. Потом народу набилось.
Сошли там же, на остановке «Книжный магазин». И обнаружили вдруг, что еще совсем рано, всего лишь начало восьмого, и что делать, чем заняться дальше — неизвестно. Андрей высказал вслух свою досаду:
— Черт! Мать как раз дома. Иногда она дежурит.
А моя опять будет ворчать, — виновато опустила голову Томка. — Дескать, день прогуляла, еще и вечером…
Валерка жил с родителями, семья у них была большая, ютились в двух комнатушках.
Ритка почувствовала, как обдало жаром лицо. Уж к себе-то она никак не могла пригласить.
Затянувшееся молчание опять нарушил первым Андрей:
— У кого сколько деньжат? Может, наскребем на киношку? Я поистратился на бутылки и закусь.
Деньги нашлись у Томки с Валеркой. Только-только на четыре билета. Хорошо, что было темно, а то Ритка вся горела от стыда: и от того, что не могла пригласить к себе и потому, что в кармане пальто перекатывался один-одинственный пятак на трамвай.
Кино ей не понравилось, какая-то муть из жизни шоферов. И все же было хорошо посидеть в тепле всем вместе. После кино еще побродили по улицам, потом Томка остановилась и сказала решительно:
— Ну, хватит! Пусть Валерка проводит Ритку. Мне пора домой.
— А мы можем и тебя проводить, — возразил Андрей. — Все вместе.
— Ну, знаешь… — начала было Томка, взяла Андрея за рукав и отвела в сторону. О чем они там говорили, неизвестно, однако Андрей вернулся совсем с другим настроением. Ритка почувствовала на плечах его ладони.
— Извини, Рита. Я, действительно, не смогу сегодня проводить тебя. Доедете вдвоем с Валеркой.
— Я могу и одна, — совершенно искренне сказала Ритка. — Не понимаю, о чем разговор.
— Некрасиво это, возразил Андрей, и эти его слова еще больше расположили к нему. Ритка добавила, что ей хочется поехать одной, подумать.
Валерка притворно вздохнул чуть ли не на всю улицу:
— Отвергаете мое общество? Ну, хорошо же! Так вам это не пройдет, — и рванул струны гитары.
Короче, расстались по-доброму. Они все же усадили Ритку в трамвай, подождали, пока он тронется.
Ритка ехала, припоминала березы, вид с обрыва, слова и выражение лица Андрея. В неровном свете костра оно казалось грубоватым: глубокие глазные впадины, крупный нос, твердые губы. И старалась не думать о том, что Валерка теперь, конечно отправился домой, а Андрей с Томкой остались вдвоем… О том, что ожидает дома, как-то не думалось.