— Сережа, здравствуй! — обрадовалась неожиданной встрече девушка.
— Привет. Куда спешишь?
— Понимаешь, у нас почти еще ничего не готово к вечеру. Вина, всякую там водку приготовить нетрудно. Но с горячей закуской хуже — не брались. Компания — восемь человек, собираемся у моей землячки из текстильного. А ты почему один?
— Сам виноват.
— Знаешь что, Сережа. Поезжай по старой памяти в наш институт. В пятом общежитии, на втором этаже целый колхоз собирается. А ребят, сам знаешь, у нас всегда мало. Кстати, там, кажется, и друг твой будет. Ну, помнишь, ты с ним однажды приезжал на наш вечер? С тех пор он и зачастил к нам. Он и Верочка Смирнова, похоже, друг в дружке души не чают.
— А-а… — обрадовался Сергей. — Конечно же, Борис Мишенин! Ты думаешь, он там?
— Не знаю. Вера-то там.
— Уговорила. Еду.
В пятом общежитии в самом деле не хватало ребят, и потому появление Воротынцева всех обрадовало. К тому же все здесь хорошо знали его.
— Серега, милай, здо-ро-во! Каким ветром и тебя сюда? — хлопая его по плечу, скандировал низким, не своим голосом добродушно-веселый Борис Мишенин. — Ну вот, как говорится, нашего полку прибыло. Но прежде всего, старик, раскошеливайся и гони в общий котел четвертную.
— А у тебя, я вижу, терпение лопнуло, и ты сходил с праздничными приветствиями под голубую крышу к Марье Степановне. Или она уже не работает в буфете?
— Грешен, Серега. Ходил. Марья Степановна в долг отпустила. Не виноват же я, что она находит меня похожим на ее сына, который работает не то в Челябинске, не то в Свердловске и зовут его не то Федор, не то Федот… Давно, между прочим, я не слышал твоих новых стихов. Может, прочтешь?.. Понимаю, понимаю… Сухая ложка…
— Ну, чего ты пристал к человеку, — перебила его Вера Смирнова.
— А что же мне делать, Вера? Ты бы послала меня куда-нибудь. Я для тебя все сделаю: захочешь, чтоб я совершил подвиг, — совершу, или, как говаривал один из героев А. Н. Островского, захочешь, чтоб сделал подлость, — сделаю.
— Перестань нести глупости, Боря, — ласково проговорила Вера. — Если тебе так уж хочется куда-нибудь пойти, то сходи, пожалуйста, вниз, в столовую, и принеси порций пятнадцать винегрета.
— Гм… — промычал Борис. — Винегрет, конечно, вещь высокая, я нахожу в нем даже нечто философское, когда он подается после энной порции водочки, но в походе за ним нет элемента героики. Ну ладно, не хмурься. Иду. Однако замечу, что сырой яичный желток с лимоном…
Вера не дала ему договорить, схватила его за вьющийся чубчик и потащила к двери. Борис потянулся рукой к тумбочке, взял закопченную кастрюлю и, высвободившись, скрылся за дверью…