На следующем развороте доминировала сложная схема, показывавшая, как осуществлялись подобные аферы. Анника долго рассматривала ее, прочитала пояснение, но, по большому счету, ничего не поняла.
Затем на двух страницах известные шведы выражали свое возмущение жадностью Мишель Карлссон, тем, как она, будучи телезвездой, могла подавать такой пример молодым женщинам. Даже если она и не предстанет перед судом, выглядело аморальным использовать дыру в законе в своих корыстных целях, пели они в унисон.
На последнем развороте автор попытался призвать Мишель Карлссон к ответу за мошенничество и преступную деятельность. Ее помещенная там фотография была сделана с нижней точки, в результате чего она представала на ней огромной и гротескной.
«Я не понимаю, о чем ты говоришь» – так, если верить репортеру «Квельспрессен» Карлу Веннергрену, ответила ему Мишель.
Вообще набранные жирным шрифтом между короткими ответами вопросы занимали здесь большую часть текста. Многие из них были морального характера. Как, например: «Считаешь ли ты правильным, когда богатые люди идут на преступление, лишь бы уклониться от налогов?» Ответ на него не отличался ясностью и вполне мог вызвать раздражение читателей. Анника сомневалась, что Мишель Карлссон поняла, что ее будут цитировать.
Вопрос «В какой тюрьме ты предпочла бы отбывать наказание?» явно окончательно вывел тележурналистку из себя. Она закричала: «Чем ты, черт возьми, занимаешься? Ты что, с ума сошел?» И это последнее предложение использовали в качестве заголовка всего разворота.
– Извини меня, конечно, – сказала Анника, – но я, наверное, пропустила это дело. Чем все закончилось в суде? Ее осудили?
Берит тяжело вздохнула:
– Как видишь, у Веннергрена, очевидно, имелся хороший источник относительно данного мошенничества. Ему даже удалось получить регистрационные номера большинства замешанных в этой истории фирм, но именно там все пошло наперекосяк.
– Как?
– Никто не знает, но где-то произошла путаница с номерами.
Анника зажмурила глаза:
– О нет.
– О да, оказалось, что замешанная в мошенничестве фирма вовсе не принадлежала Мишель Карлссон. По словам Веннергрена, либо полиция, либо Патентно-регистра-ционное управление что-то напутали с цифрами, и правление редакции в конечном итоге поверило ему.
– Но как же комиссар? – спросила Анника, испытывавшая большое доверие к полицейским источникам.
– Ни он, ни Веннергрен не называли имен при разговоре. Они говорили только о некой женщине в роли одного из подозреваемых.
– Но неужели он не проверил ее?
– По данным ПРУ, ее фамилия была Карлссон, а прочие инициалы М и Б. В дальнейшем оказалось, что это просто подставное лицо, психически нездоровая девушка, которую в суде полностью признали невиновной в том, что она числилась владельцем участвовавшей в афере фирмы.