Мужчина, рассмеявшись, покачал головой:
— Простите, я должен был представиться первым. Граф Никодес фор Виттенц. Вы оказались на борту нашего корабля совершенно случайно, и я, собственно, всего лишь собирался узнать, куда и кому должен вернуть столь прекрасную девушку.
— Я падала! — вспомнила Эстель. — Галерея обрушилась, и я… я должна была разбиться. Это вы меня спасли? Но как?
— Иногда случаются чудеса, — коротко ответил мужчина.
«Граф Никодес фор Виттенц», — мысленно повторила Эстель, запоминая непривычное имя. Они говорили на андарском; Эстель перешла на чужой язык почти неосознанно, подстроившись под собеседника, но теперь, услышав имя, осознала. Андарец. Граф. Корабль. Рушащийся дворец.
— Делла-Винита захвачена? Вы ведь…
Она замолчала, испугавшись вдруг того вопроса, который должна была задать. Он из андарской армии, а она в плену? Что с нею будет? Или… он, этот граф фор Виттенц, он ведь спрашивал, кому может вернуть её?
— Его величество Сайлинн подписал капитуляцию. Война окончена, войска Андара должны лишь поддерживать порядок, жители Делла-Виниты, которые не кидаются на нас, размахивая оружием, в полной безопасности. Вы в безопасности, — мягко, нo настойчиво повторил он.
Эстель глубоко вздохнула. Она жива. Отец побеждён. Одна из младших девочек должна будет выйти замуж за какого-то андарца, если, конечно, победители не смягчат свои требования. А что будет с ней…
К глазам подступили слезы. Эстель встала, выпрямилась, разведя плечи и вздёрнув подбородок — она все равно смотрела на графа фор Виттенца снизу вверх, но так было легче держать себя в руках и не расплакаться.
— Я принцесса Эстельина, — представилась она, намеренно проигнорировав церемониальную череду титулов и имён. — Та самая, от которой отказался ваш принц. Теперь отец выдаст меня за кого придётся, лишь бы прикрыть такой позор. Даже не знаю, может, и зря вы меня спасали. Но я рада, что жива. Перестать жить — страшно, правда?
— Прекрасные молодые девушки не должны умирать, даже думать о смерти не должны, — почему-то шёпотом ответил он.
— Не должны, — грустно согласилась Эстель, — но всякое случается.
Андарский граф молча смотрел ей в глаза, и она отчего-то не могла отвести взгляда. Ей показалось, что они оба сейчас совершенно одинаково не знают, что сказать. Вроде бы и не к чему длить разговор, и не о чем, но хочется говорить ещё, все равно, о чем, но ведь не подобает?
— А выходите за меня, — сказал вдруг андарец. — Мне отчего-то решительно не хочется вас отпускать. Знаете, как бывает, вроде бы должен поступить совершенно определённым образом, но откуда-то знаешь, что это станет катастрофической ошибкой. Мне кажется сейчас, что если я, как подобало бы, отведу вас к отцу, распрощаюсь и оставлю, то всю жизнь потом жалеть буду и не прощу себе, что потерял такую девушку.