Нет, это совершенно невозможно и невыносимо, так лежать и о таком думать!
— Джелль, если ты сейчас же не встанешь, я за себя не ручаюсь, честное слово.
— М-м-м?
Святое древо, как же сладко её целовать сонную — куда придётся, в глаза и нос, в горячие щеки и приоткрытые губы, и зарываться пальцами в волосы, и чувствовать, как она, ещё не проснувшись толком, обнимает крепче.
— Варрен? С добрым утром? М-м-м, продолжай, любимый, мне нравятся такие провокации с утра.
Та-ак, это ещё вопрос, кто тут за себя не ручается. Но как же красят её, и без того очень даже милую, сияющие глаза и счастливая улыбка!
— Ты помнишь, что у нас времени до рассвета?
— Я не умею определять время по небу, ты уж сам реши, пора вставать или можно ещё немного поваляться.
— И кто здесь кого провоцирует?
Но время, пожалуй, и впрямь позволяет не торопиться. Да и глупо отказываться от такого приятного начала семейной жизни.
— Хочу тебе сказать, милая моя Джелль, мне очень повезло с женой. Ты умеешь очень быстро собираться, я помню, — и целовать, целовать, распаляясь и распаляя её, сменяя сонную негу ярким и свежим, как скорый рассвет, желанием.
— А мне… очень повезло… с мужем, — Джелль умудрялась отвечать на поцелуи, целовать сама, распутывать спеленавшую их обоих широкую юбку и что-то ещё говорить при этом. — Вот, так, да… Варрен.
ГЛАВА 11, в которой выясняется, что тревоги Жени были не напрасны
На взгляд Жени, их с Варреном первое утро семейной жизни омрачало лишь одно — необходимость собрать вещички и убраться из заповедной рощи строго с рассветом. Нет, она не отказалась бы сейчас ни от горячей ванны, ни от кружки крепкого чаю, но с радостью отложила бы все блага здешней цивилизации ещё на два-три часа.
Ей очень повезло с мужем, теперь она могла сказать это с куда большей уверенностью. Конечно, гармоничный секс не главное в семейном счастье, но все же играет роль. А с Варреном было хорошо, очень хорошо.
Но небо светлело по-летнему быстро, и, в конце концов, никто не отменял следующей ночи уже дома, в законной супружеской спальне. Поэтому Женя приняла помощь мужа — уже целиком и полностью мужа! — в приведении своих юбок хотя бы в относительный порядок, отряхнула, в свою очередь, травинки с его камзола и, вздохнув со смешанным чувством печали и счастья, пошла с ним об руку к лодке.
Листва мягко шелестела над головой, напоминая о прошедшей ночи. Говорить не хотелось, только улыбаться. Ну, может, ещё поцеловать, но — некогда уже. Дома.
Только раз она свернула с тропы, углядев среди нежной травяной зелени алые капли земляники. Присела, подобрав юбки, набрала в горсть, сколько дотянулась. Топтать земляничную поляну казалось кощунством, но откуда-то Женя знала, что взять немного — можно.