Дно ящика усыпано черным жемчугом. Невольно запустила руки в это богатство и вытянула настоящее платье, правда, настолько минималистичное, что скорее тянет на купальник. Платье целиком состоит из жемчуга. В качестве ворота до боли знакомое колье, которое при помощи застежек крепится к лифу. Думаю, нитки жемчуга, что должны прикрывать грудь, с этой задачей справляются плохо. От груди идет ажурный, вычурно переплетенный корсет, на бедрах превращающийся в пояс с ладонь шириной, а дальше жемчужные нити полукружьями опускаются в виде условной юбки по бокам, на попу и спереди. Особенно меня почему-то впечатлили крепящиеся к поясу платья условные «трусики» — всего одна нитка жемчуга, причем это единственное белое звено во всем черном великолепии наряда.
Ну и теперь меня мучают вопросы. Зачем Тирану платье? Не то ли колье в платье, что подарил Крамер, и если да, то… Давид явно поскромничал, написав, что в комплекте к ожерелью только кольцо. В ящике нашла еще шикарный браслет из черного жемчуга, серьги и даже кольцо. Сижу на полу в полном шоке.
Вернуло меня в реальность осознание, что сижу-то слишком долго, в любой момент может вернуться Тиран, а потому быстро вернула жемчужный наряд обратно в ящик, и уже в следующем нашла аптечку.
Сижу, жду шефа. Причем жду все там же на полу, поскольку до сих пор так потрясена, что на остальное мало обращаю внимание. Почему? Зачем? Как? Для чего? И что-то босс, по-моему, слишком долго в душе. Сколько еще мне ждать? Встала, наконец, взяла аптечку и отправилась к шефу. Постучалась в дверь спальни, получила разрешение войти, еще более осторожно, чем раньше, заглянула внутрь, впечатлилась.
Начальник разлегся на кровати почти в неглиже. Лишь полотенце в качестве прикрытия. Руки заложены за голову, очки сняты, глаза закрыты.
— Владимир Витальевич, если вы сейчас не оденетесь, то я заходить не буду. Лечите себя сами, — произнесла я нервно. Еще немного, и то ли истерика меня накроет, после насыщенного дня, то ли еще что нехорошее, типа состояния аффекта. В голом виде босс шикарен, а я женщина давно разведенная, впечатлительная.
— Мария Ивановна, вы жестокий человек, — устало произнес шеф. — У меня по всему телу травмы, которые необходимо обработать, а трение ткани приносит неприятные ощущения.
— Ничего не знаю.
Босс вновь вздохнул. Стоя около двери, слышу тихое шуршание. Это, видимо, начальник все-таки поднялся и одевается. Заглянула. Василиск вновь лежит на постели, но теперь на нем есть брюки и небрежно накинутая рубашка. Уже лучше, но все равно мог бы вернуться в кабинет, в спальне наедине с шефом сидеть, еще и после сегодняшнего поцелуя, как-то не очень, но ладно, быстро все сделаю и уйду. Поговорить бы еще неплохо.