Во дворе играют дети. За детьми приглядываю мамочки и няни. Вот и новое наблюдение. Матвея сторонятся. К веселому ласковому щенку тут же сбежалась ребятня, Коуч счастлив от такого количества внимания, а вот Матвей жмется ко мне, а потом и вовсе заходит за спину. Слышу, как мамочки, стоящие в стороне, о чем-то переговариваются с выраженным на лицах недовольством. Потом к Матвею подходит мальчик его возраста, хочет заговорить, но тут потенциального друга Матвея окликает мама:
— Дима, не подходи. Мальчик больной.
Эм. Это Матвей-то больной? От него можно заразиться молчанием?
Во мне неожиданно взыграл то ли материнский инстинкт, то ли просто обида за мальчика. Покрутила пальцем у виска и громко ответила той мамочке в дорогой шубке:
— Сама ты больная.
— Что сказала?!
Такой реакции не ожидала. Мамаша тут же ко мне подскочила, посыпались оскорбления и обвинения. Кажется, я угадала, действительно больная. На голову. Отступаю, отводя назад Матвея и Коуча. Нечего ребенку слышать некрасивые выражения и видеть агрессию, и так жизнь полна стрессов. А оскорбленная в лучших чувствах мамочка, видимо, обрадовавшись, что я отступаю, наоборот, еще сильнее начала поливать нас сочными эпитетами. Хоть бы сына своего постеснялась. С удовольствием бы ей ответила, но у меня связаны руки — рядом Матвей, за которого я в ответе. Остальные мамы, надо сказать, просто наблюдают, кто-то с каким-то жадным интересом, а кто-то с осуждением, но не лезет никто. Беспомощно оглядываюсь и облегченно выдыхаю. К нам от подъезда спешит наш охранник.
— Уведи мальчика, — требую я, как только мужчина подходит, боковым зрением контролируя мамашу, которая чуть притихла с приходом ко мне подмоги.
— Мария, идемте-ка тоже, не надо связываться. Тут семьи живут непростые.
— Нет. Я скоро подойду. Уведи пока Матвея, чтобы он ничего не видел. — Кажется, я поняла, почему ребенок не хочет гулять. Тут, возможно, чуть ли не травля организована, главная заводила которой — вот эта бабенка, альфа этой группы мамочек. Надо хотя бы попробовать разобраться. Либо Матвею вообще лучше не гулять в этом дворе. Я здесь человек «залетный», могу позволить себе поскандалить вволю.
С уходом охранника, унесшего неожиданно не пожелавшего уходить и ставшего брыкаться Матвея, конфликт разгорелся с новой силой. Могу сказать, что я поначалу реагировала достаточно спокойно, пыталась что-то доказать, но меня мамаша эта не слушала, только еще больше начинала орать и оскорблять, криком усиливая свои аргументы, но я все равно продолжала давить на голос разума, но когда эта психически несдержанная женщина стала лить грязь на Матвея, рассказывая, какой он недоразвитый и асоциальный в очень грубых выражениях, я перешла на мат, тоже красочно расписав умственные способности мамаши.