От злости чуть сам себя за хвост не укусил! Разбудил мальчишку, и мы побежали дальше. Ещё два привала и, наконец, мы у ведьмы.
Ситуацию она поняла почти сразу. Сказала, что у неё есть на примете хороший кошачий прайд. Недавно весь молодняк отделился. Старшая самка чахнет, но уже слишком стара для новых котят. Зато присмотрит как раз за молодым самцом, пока тот слишком мелкий, чтобы стать соперником вожаку. Ну, а мы мир спасём, вернёмся и заберём нашего кота.
Обратно я бежал, стирая лапы в кровь, уложился за шесть тенченей, вместо десяти. Поляну, где я оставил самку и мага нашёл почти сразу. А вот их самих на поляне не было. Давно уже не было.
Ромэй:
Девчонка разбудила меня с рассветом. Одежда была влажная, тело задеревенело, и, несмотря на горевший всю ночь костёр, я промёрз до костей.
Но я даже не успел толком проснуться, как эта… мелкая дрянь! Обернувшись в энтакату, заставила меня пробежать два круга по поляне, подгоняя когтистой лапой по заднице, а потом ещё пять минут махать руками и ногами, стоя на месте. Зачем ей всё это было нужно, я не понял, но ужасно разозлился: зарядку я не любил с детства, а происходящее очень напоминало именно её.
Наконец я упал под деревом и смог привести себя в порядок. Ужасно хотелось есть, и я с тоской вспомнил вчерашних конкау. Живот заурчал, поддакивая моим воспоминаниям. Матервестер! Я хочу домой, в тепло, в библиотеку, готовиться к аспирантуре… Что я делаю в глухом лесу в компании с диким оборотнем, который не только командует мной, но и вообще творит всё, что ей вздумается?!
Издевается, как хочет. А вот режим кормления совсем не соблюдает: еда мне достается редко, да и мало её. Хорошо, хоть от урчания моего желудка у неё проснулась совесть, и она вручила мне недоеденную вчера птичью грудку, а сама обернулась в зверя и умчалась в чащу.
Сейчас налопается вволю, а я тут сиди голодный, когда отовсюду такие страшные звуки доносятся… Пока девчонка тут была, одни птички пели… а стоило ей исчезнуть, как сразу кто-то протяжно и монотонно завыл. Потом что-то так затрещало, что я подскочил, уронив остатки мяса и ударившись головой о ветку… психанул, но затем вспомнил про сигнальную стену и, усевшись обратно, расплакался от ненависти и обиды.
Татьяна:
С утра магёныш… Ромэй… Почти Ромка… Так вот, утром, когда я незадолго до восхода солнца подняла его с «постели», магёныш был нежно-голубого цвета с зелёными разводами. И трясся так, что я ещё с дерева услышала стук его зубов.
Поэтому первым делом погнала его греться. Бегать, приседать и делать махи руками. Неблагодарный мосол порозовел и перестал труситься, но взгляды на меня бросал убийственные. Как же, мучают деточку.