Вот и сегодня Алька была «в командировке». Её место в папином кабинете, как обычно, рядом с матерью, пустовало. И раз её, вечно опаздывающую, ждать не пришлось, то отец отодвинул книгу и сказал:
— Даниэль, я надеюсь, ты понимаешь насколько странно то, что ты нам сказал?
Даниэлем его обычно звала только мать, которая и выбрала ему это имя. Отец назвал его полным именем только в день его шестнадцатилетия. Поскольку Дэн отлично помнил, что было потом, ему стало не по себе. Отец продолжил:
— Я не знаю, насколько прилежно ты учился в Школе АлиС, поэтому хочу повторить для тебя некоторые истины. Люди не могут открывать проходы в чужие воспоминания! Они в своих-то воспоминаниях блуждают как в потёмках, и мы вместе с ними! Поэтому давай разберёмся. Зачем ты вообще полез к ней в голову? — отец смотрел на него в упор и ждал ответа.
— Я не знаю, — потупившись, сказал Дэн, — но разве это уже запрещено?
Он с тревогой посмотрел на отца.
— Нет, Дэн, конечно, не запрещено, но должна же быть какая-то причина?
— Гер, да какая разница, какая была у него причина, — вмешалась мать. — Давайте дальше! Что было дальше, сынок?
— Ну, я стал невидимым и увидел открытую дверь.
— Ты хотел сказать, что перешёл в состояние инспирации и увидел апертат? — уточнил отец.
— Сразу? — уточнила София, — ты хочешь сказать, что ты увидел открытый проход, который уже был открыт?
— Мам, я знаю, чем отличаются клаузум и апертат, — возмутился Дэн.
— Ты хочешь сказать, что у тебя там не закрытый, а открытый… перелом? — пошутил отец. И хоть шутка была сильно с бородой, все заулыбались.
— Я, честно говоря, подумал, что она просто вспомнила что-то своё. Но она читала вслух! И я увидел всё то, о чём она читала, — пытался убедить их в своей правоте Дэн.
— А может, она там была? Потому и вспомнила? — предположила София.
— Ма-а-а-ам! Где была? В Италии? В девятнадцатом веке?
— Ой, ты знаешь, в этой Италии вечный девятнадцатый век, и даже скажу больше, там с годами всё ветшает только сильнее. Так что ты с перепугу легко мог принять Италию современную за средневековую, — не сдавалась она.
— А Марк Твен? Он был в точности как на портрете в молодости, только с щетиной. И эти их старомодные сюртуки!
— Ой, ну, это вообще не аргументы! Разве ты знаешь, как на самом деле выглядел Марк Твен? — вмешался отец. — Ты мог принять за него любого мало-мальски похожего мужика. А в сюртуках могли быть хоть актёры какие-нибудь, хоть амиши, например.
— Да, вдруг там кино какое-нибудь снимали? — это снова София. — И это был павильон киностудии. Девчонка была там, может, на съёмках фильма, вот и вспомнила.