Он сокрушённо покачал головой. Ева-Эмма, которую он кормил, была неразговорчива и подавлена. И глядя на её красные глаза, Феликс понимал, что она изо всех сил старается не плакать.
— С кем из нас ты сейчас разговариваешь? – сказал ему голос из ниоткуда — судя по нему Ева сидела на диване рядом с Евой—Эммой.
— Разумеется с тобой, — ответил он девушке. — Ты же приняла такое странное решение — жить без тела.
— И я понимаю сейчас, почему она его приняла, — вступилась Эмма, — Это, правда, невыносимо. Такая боль! – и тяжело вздохнула. — Но почему? Почему он так поступил?
Её губы затряслись, и она отодвинула от себя ложку с супом. Феликс подал ей салфетку, но она неожиданно справилась.
— Господи, я и в половину так не любила Шейна, — снова тяжело вздохнув, сказала она.
Феликс посмотрел на девушку с недоумением.
— Ты любила Шейна?
— Феликс, ты вообще слушал, что я тебе говорила? – сказал Евин голос.
— Ева, прости, я слушал, но, видимо, услышал не всё.
— Эмма – жена Шейна, которая погибла по вине твоего отца, — ответил голос.
— Нет, — возразила Эмма точно таким же голосом, — Филипп не виноват. Это была трагическая случайность и это я настаивала в продолжении экспериментов. И кстати, сними с меня этих птичек, они что-то слишком туго застёгнуты.
— Ты хочешь выйти? – испуганно переспросил Феликс, имея в виду «выйти из Евиного тела».
— Нет, она слишком слаба, чтобы туда-сюда прыгать. Просто я так наелась, что пряжка давит мне на желудок. Но чтобы её снять – её не нужно расстёгивать, просто отвяжи верёвку с одной из сторон.
— Откуда ты всё это знаешь? – удивился Феликс, вытаскивая развязанный шнур.
— Я же сказала! – возмутился голос. — Твой отец сотни раз разделял её душу с телом, а душу потом засовывал в умерших и ещё не совсем людей. С помощью Неразлучников.
— Это я сказала, про сотню раз, — вставила Эмма, — на самом деле намного меньше. Он пытался разделить и свою душу, но я ему не разрешила и отказалась помогать. И больше никто был не в курсе.
— Ева, наверно, я понял даже меньше, чем слышал. — ответил Феликс, крутя туда-сюда головой. — И, знаешь, тебя что-то слишком много.
— А я предлагала, чтобы она умерла, а не раздвоилась, — усмехнулся голос.
— Да, и я рад, что не согласился, — улыбнулся Феликс. — Странно, что у отца вообще оказались эти Неразлучники. Считается, что они давно утеряны.
— Они и оказались утеряны. Твоим отцом. Эмма спрятала их после своей смерти, — это был голос.
— Я их не спрятала, я попросила старушку их забрать. А она уже спрятала их в гроб с твоей тёткой, — а это Эмма.