Магистр был расстроен. Он мерил шагами кабинет, думая вслух и не обращая внимания на Дэна.
— А я был так счастлив, так уверен, что обойдёмся одним малым самым ближним кругом. Без пророчицы, без артефактов, без сопротивления. Идиот! Старый выживший из ума осёл!
Он на секунду остановился, коротко глянул на Дэна, на стену и разразился новой тирадой:
— А ведь это был лучший, просто идеальный из всех возможных вариантов! Ваша любовь была настолько сильна, она не дала бы ей погибнуть. Но я, кажется, знаю, что ты сделал, — он остановился напротив Дэна и посмотрел на него растеряно, — Ты разбил ей сердце!
Дэн нервно сглотнул. Не было смысла оправдываться ещё и перед Франкиным, он знал, что ему нет прощения и так. Но что от его поступка будет зависеть и исполнение её предназначения, и её жизнь — это всё меняло.
— Магистр, — сказал он серьёзно. — Я взял на себя чужую вину. В тот момент это казалось мне единственно правильным решением, и я до сих пор я не знаю, как можно было поступить иначе.
— Я не хочу даже спрашивать, что это было, — внезапно успокоился Франкин. Он сел в своё рабочее кресло, сложил ладонями вместе руки и, развернувшись, снова уставился на стену. — Если между позором и войной страна выбирает позор, то она получает и войну, и позор. Сказал Уинстон Черчилль. Возможно, ты тоже сделал неправильный выбор. Посмотри, там, на маленьких окружностях, что тоже развернулись, должны стоять буквы, — попросил он Дэна.
— Да, — ответил ему Дэн, подходя к стене, — Т вверху, M рядом с М и N рядом с N.
— Ну, что ж, — вздохнул Магистр, — Надежда, Мудрость и Терпение. И больше никакой Любви. Задвинь штору и садись. Я думаю, нам есть о чём поговорить.
— Предлагаю начать с золота, — сказал Дэн, пытаясь устроиться в жёстком и неудобном кресле.
— С золота? – с недоумением посмотрел на него Магистр. Честно говоря, именно на это Дэн и рассчитывал.
— Да, с золота, которым травили старух в Доме Престарелых, одну даже насмерть, — пояснил Дэн. — С золота, которое нашли у Евы в крови из пули, предназначенной мне. И с золота в шприце, которое тоже должен был получить я. А ещё с несчастного парня, который, видимо тоже сделал однажды неправильный выбор, и доверился не тому человеку.
— Хм, — неопределённо качнул головой Магистр, — а я думал, мы поговорим о Саре.
— Вы хотели сказать об Эмме? Эмме Браун или Эмме Шейн по мужу, — и Дэн с презрением наблюдал, как на невозмутимом лице Магистра появилось выражение боли и скорби, и Дэн видел, как заиграли его желваки. Это было немного не то, чего он ожидал. Он хотел видеть испуг и страх разоблачения, но Франкин удивил его не меньше, чем он его.