Только когда я раздельно пообещал дослать ему двузубец в голову, божок вздрогнул и вспомнил о даре речи.
– А? Кто? Посейдон. Э-э, Владыка Посейдон.
– Что – Владыка Посейдон?
Оркус глубоко вздохнул, почему-то потер бедро и обозначил, что Владыка Посейдон – у ворот подземного мира и желает говорить с братом.
Умение не выражаться словами пригодилось как нельзя лучше. Из длинной тирады я прошипел вслух два последних слова:
– … Тартаром в печень!
Потом схватился за двузубец и не без труда выдернул из пола: в последнее время оружие Циклопов упрямилось.
Об упрямстве могли бы порассказать глубокие зарубки на стенах и каменное крошево, оставшееся от старых обломков колонн, на которых я тренировал умения. Засыпанный камнями гиматий у стены и хрустнувшая под кулаком гранита фибула–щит тоже могли бы пожаловаться на мастерство подземных ковачей.
Даже когда я бросился к черной лестнице, двузубец потянул руку назад. Мгновенно, но ощутимо. В настоящем бою такое мгновение может стоить конечностей.
– Давно он там?
Оркус скакал по ступенькам пониже своего царя, почтительно рдея, когда я на него оглядывался. Мое облачение в хитон (на бегу и по-божественному, с одного жеста) подданный встретил разочарованным вздохом.
– Час уже… может быть. Сначала пока донесли… А Гипноса нет… И никто не знает, где ты, повелитель… стали искать… а потом кто-то спросил у Левки, а она сказала, что ты можешь быть в подземельях…
Стадо подземных баранов. У Левки спрашивали! Да последний раб во дворце знает, что господин, когда нет судов, торчит в подвалах в компании двузубца.
Правда, версии о том, что я забыл в подвалах, ходят разные, от «задурили голову, вот и отсиживается» до «у него там нимф полные комнаты».
В бывших подземных чертогах Эреба я начал пропадать после третьего покушения, когда одна из подружек Левки попыталась садануть отравленным кинжалом. Вопли коцитской нимфы, когда ее утаскивали на Поля Мук, говорили лучше любых признаний.
«Мне недолго оставаться там! Скоро! Уже скоро! Ты не спрячешься, чужак!»
– Он со свитой? – спросил я, останавливаясь на вершине лестницы и перекидывая двузубец в правую руку.
Оркус томно и мечтательно вздохнул, покраснел и не сказал ничего внятного. К счастью для него, вокруг нас уже был дворец, переполошенный внезапным визитом брата, по коридорам и покоям шныряли проворные слуги, тени, бегали напуганные распорядители – и каждый знал больше меня.
Выяснилось, что Жеребец оказался верен себе. Мало того, что приперся без извещения и без свиты, так еще заявился хозяином. Пнул Харона, распугал тени, а закрывшимся при его приближении вратам заявил: «Отворяй, собака», – на что врата оскалились золотыми мордами, посверкали алмазами на столпах, но так и не открылись. Явившихся на крыльях Кер и Эриний Черногривый покрыл руганью, из которой «хари подземные» оказалось самым мягким выражением. Правда, с Оркусом, которого приволокли под мышки и тоже по воздуху, был благодушен, шутлив и даже ущипнул бога клятв от широкого сердца за…