– Подготовиться к чему? Вы догадываетесь, с чем нам предстоит столкнуться?
– У меня много разных предположений. Загробная жизнь – популярная тема любой крупной религии по всему миру. Бесчисленное количество мифов, легенд и сказаний повествует о путешествиях в посмертный мир, от Ада и Рая до Земли Счастливой Охоты. Да, мисс Рук, у меня бесчисленное количество… – Вдруг он замер.
Мы только дошли до нашего дома. Чарли глухо зарычал.
– В чем дело? – опередил меня с вопросом Финстерн.
– Кто-то здесь побывал. Сверхъестественное существо. Что-то вроде неблагого фэйри. Очень сильного. И кто-то еще. Кто-то крупный…
Чарли первым проскочил в ворота, обнюхивая дорожку.
– Вот это да. Сэр, посмотрите, – указала я.
Несколько плит у ярко-красной входной двери потрескались, а в траве по обе стороны от дорожки виднелись огромные следы. Как будто во время нашего отсутствия в гости приходил слон.
– Тролли? – предположил Джекаби. – Нет. Элементали! Тоже никакого смысла. Духи стихий бывают грубыми, но они нейтральны. И они не прогуливаются в компании фэйри.
Некогда красивую красную дверь, теперь сорванную с петель, покрывали многочисленные трещины. Косяк разлетелся в щепки. Какое-то бессмысленное проявление грубой силы, ведь Джекаби никогда ничего не запирал. К тому же дверь выглядела непривычно голой. Мгновение спустя я поняла, что дверной молоток в виде подковы вырван с корнем.
Листья деревьев зашелестели от налетевшего ветра, небо потемнело.
– Подождите здесь, – сказал Джекаби, открывая до конца жалобно скрипнувшую дверь.
– Нет, – послышался гневный голос Дженни. – Это мой дом. Вы подождите здесь.
Джекаби, что было ему несвойственно, послушался. Через несколько проведенных в беспокойстве минут ветер затих, и в дверном проеме появилась Дженни.
– Они ушли, – сказала она. – Но перевернули весь дом.
С дрогнувшим сердцем я шагнула внутрь. Ящики моего рабочего стола были вынуты, их содержимое вышвырнуто на пол, повсюду валялись бумаги. В воздухе стояла болотная вонь, судя по которой Огден защищался единственным способом, каким мог. На полу лежали осколки его террариума, но самой вонючей лягушки нигде не было. Меня едва не стошнило, но вместе с тем охватила ярость.
– А когда мы уходили, эта комната выглядела иначе? – спросил Финстерн. – Кажется, что-то изменилось.
Я бросила на него свирепый взгляд.
Джекаби свернул в коридор, и я последовала за ним. Бюст Шекспира был сбит набок. В штукатурке на стене зияла дыра, лоб барда пересекала трещина. Джекаби прошел сразу к черному выходу, а я задержалась, чтобы заглянуть в каждую комнату. В кабинете Джекаби царил тот же беспорядок, что и в приемной. Сейф, похоже, швырнули прямо на грифельную доску для записей, поскольку он лежал на полу вверх тормашками, а от доски остались только серые обломки. В лаборатории повсюду валялись разбитые колбы и мензурки; из двух-трех труб, больше не присоединенных к большому медному котлу, вырывались струйки пара.