* * *
Уборщицы пришли и в это помещение, придётся уходить, не буду мешать людям делать свою работу. Выхожу в чистый цех и начинаю обходить станки, внимательно рассматривая их. Я, конечно, не наладчик, но много чего знаю о работе этих станков, меня долго и хорошо учили. И в том, что учёба была интенсивной и трудной в моральном отношении, виновата только я. Никогда никого не винила, каждый сам выбирает как, когда и что ему делать, даже если толком не понимает, как его действия, произведённые в данный момент, могут отразиться на будущем. Моё же прошлое постоянно бьёт по пяткам, не давая двигаться вперёд, хорошо, что не падаю, а ведь можно и не встать. Но я держусь, потому что есть, для кого жить и о ком заботиться, и это то, что не даёт упасть. А я двигаюсь вперёд, несмотря на то, что прошлое бьёт так, что ноги подкашиваются, хоть на руках, но буду ползти.
Рабочий день окончился, домой, нужно ещё в магазин заскочить, продукты в холодильнике заканчиваются так быстро, как будто я кормлю футбольную команду.
Два часа спустя. Надежда.
Открываю дверь квартиры и устало сажусь на пуфик, стоящий у двери. Из кухни пахнет жаренной картошкой и мясом, как хорошо, что ещё и ужин не готовить. Вечерние магазины меня доконают, вроде, и много их в городе построили, а покупателей в каждом с избытком, пока очередь выстоишь, пока все жалобы таких же бедолаг в очереди выслушаешь, чувствуешь себя, как после центрифуги.
Из кухни выходит Олег, сын моей мачехи, нормальный подросток, если отключает свои подростковые бзыки, в моём фартуке и с лопаткой в руке.
— Ты сегодня в няньках?
— Сам напросился, оставил родаков одних, они обрадовались, как дети, столько лет женаты, и всё у них медовый месяц.
— А учёба?
— Так каникулы же, ты совсем забыла, что у школьников бывают осенние, весенние, зимние и летние каникулы.
— Там, где я училась, каникулы были большой роскошью, — ответила я, снимая ботинки. — Тогда спать ляжешь в моей комнате, мне ещё нужно пару выкроек сделать, до поздней ночи провожусь, а тебе нельзя нарушать режим. Сейчас разденусь и перестелю постель.
— И ты про режим… — вздыхает Олег. — Я же не ребёнок, чтобы есть и писать по расписанию!
— Писают дети точно не по расписанию.
Прохожу в комнату и заглядываю в манеж, мой Тошка сосредоточенно собирает пирамидку, так увлёкся, даже меня не заметил.
— Сынок, а маму поцеловать, — он поднимает лицо и улыбается, солнечный у меня мальчик, беру его на руки и целую в щёчку. — Мой мальчик, я соскучилась, очень-очень!
Перехватываю удобнее малыша и несу в ванную, сейчас будем умываться и рассказывать друг другу, как прошёл день. Тошка пока мало слов говорит, но угукает в нужных местах, из него сейчас прекрасный слушатель получается, подрастёт — будет рассказчиком.