Помолчал и добавил с нажимом в голосе:
- Самый важный свидетель. И поэтому мы не можем отпустить Вас домой. И сегодняшнюю ночь Вы проведете в изоляторе.
- Не понял? - это вызвалось у меня совершенно непроизвольно, - Я что - арестован?
- Пока задержаны. До выяснения. А дальнейшую Вашу судьбу определит следствие.
Полковник кивнул капитану, который до этого времени молча сидел за столом и изображал предмет мебели, тот показал мне на выход и мы друг за другом вышли из кабинета.
Может быть специально, а может и непроизвольно, но капитан, прикрывая дверь кабинета, не закрыл ее на щеколду замка, она немного приоткрылась, и получилась небольшая щель.
В коридоре он остановился, задержал меня и кликнул сопровождающего.
А в приоткрытую дверь до меня донеслось:
- Что скажете, Михаил Наумович?
- Вы знаете, Александр Иванович, а он не производит впечатление знающего человека. Так, нахватался верхушек. И мыслит не современными представлениями, а какой-то фантастикой. При этом даже формулы может привести. Странно. Но, похоже, он действительно был всего лишь ассистентом... с кандидатской степенью. И его не очень-то допускали к тайнам.
Молчание. Какие-то шорохи, затем снова:
- Вы знаете, нужно искать Шихмана и этого... - пошелестела бумага, - Гирневича. Похоже, что авторы именно они. И я бы поставил на Шихмана. Все-таки доктор наук. А у нас, у докторов, идеи приходят совершенно неожиданно.
Кто-то подошел к двери и закрыл её. Голоса стихли. Но и сказанного было достаточно. Если это только не игра. Так что надо и дальше придерживаться той же линии поведения.
***
Оказавшись в новом кабинете, со своим новым интервьюером, я вновь был вынужден пройти через муки ада.
Только теперь всё то, что звучало у полковника, кратко писалось на бумагу. Естественно, после уточняющих расспросов.
Правда, все наукоподобные вопросы этот следователь благополучно пропустил. И в протокол были внесены только те моменты, которые интересовали следствие с точки зрения моей работы в институте и отношений с Максом и Лехой. А так же подробности нашего последнего свидания с пропавшими.
Затем меня препроводили в камеру и оставили одного.
Правда, предварительно тщательно обыскав.
Хотя и тут был смешной момент.
То, что у меня есть часы (мой браском), наверное, отметил еще следователь. И охрана попыталась его у меня изъять.
Ага! Изъяли!
Когда охранник потребовал у меня часы, я испугался. Но делать было нечего, спорить с силой бесполезно и я, задрав рукав пиджака... увидел, что браском исчез.
То есть, я его ощущал на руке. Но совершенно не видел.