– Но у тебя было четыре пакета с банками из–под газировки. Ладно. Неважно. Не
буду. – Он помахал ей, а потом беспечно заявил: – О, кстати, я написал Джареду, и мы
планируем… э–э… встретиться после игры в Саванне. Хорошей смены.
– Лейн. Лейн, ты мерзавец. Почему ты сразу не рассказал?
Лейн хмыкнул и улизнул. Он отодвинул ситуацию с родителями подальше, но не
планировал забывать. И решил все обмозговать, как только будет готов. На данный
момент он хотел пойти в спортзал, а потом вздремнуть. Может быть, у Зоуи. Ключи у него
имелись.
Кроме того, он задумался о том, как поедет в Саванну и увидит Джареда. Наверно,
он займется кое–чем еще, прежде чем вздремнуть. И не сомневался: делать этого у Зоуи
не стоило. Возможно, родители и придут в ужас, что их сын был геем, но точно
порадуются, что манеры он не растерял.
***
Джаред повидал достаточно обанкротившихся и загнувшихся команд ХЛВП, чтоб
понять: вскоре та же участь постигнет и «Саванну Ренегадс».
Это его огорчало. Он выступал за «Ренегадс» третий сезон, и они, безусловно,
стали его любимой командой. Парни были отличными и умели отрываться. А еще
обожали выигрывать, и было не так уж и легко сбалансировать два любимых занятия.
Иногда парни, которые очень сильно любили отрываться, были кретинами, не
способными взять на себя ответственность за происходящее на льду. На
противоположном конце спектра были парни, которые чрезмерно заморачивались на
выигрышах, а развлекаться не умели абсолютно. Они были как гигантский,
высасывающий веселье вакуум.
Но «Ренегадс» были профессионалами, умевшими забивать. Они понимали, что
играли в хоккей в регионе, где большая часть населения предпочтет смотреть по телику
покер, чем пойдет на хоккейный матч. Джаред их не осуждал. Влажность здесь походила
на живую сущность – на монстра, что просочился в легкие и превратился в губку. Но у
«Ренегадс» имелись преданные фанаты и деятельные помощники, которые готовили
божественные запеканки и произносили «благослови тебя Господь» без иронии.
Джареду Саванна нравилась больше, чем другие города, в которых он успел
пожить. Дома были отличными: жуткими, как в фильмах ужасов, заросшими виноградной
лозой, их окружали деревья, которые были старше целых поколений. Ему нравилось, что
даже осенью здесь было тепло. Родом он был из Мичигана, и дома все было иначе. Город
был историческим, что ему нравилось, и неподалеку располагался пляж, что ему тоже
нравилось. На протяжении всей карьеры он опасался «пускать корни», но несколько
месяцев назад присмотрел маленький кондо возле реки. Ничего роскошного. Он не