– Дорогой друг, – пересохшим голосом сказал старшина, – я люблю вас больше и больше. Весь этот рынок – жертва для вас. Покажите любую лавку, я выгоню хозяина и отдам ее вам. Все, отныне я ваш должник. Рамиз, что стоишь? Веди господина. Покажи ему лавку Джаваншира. Благородный господин, если помещение вам подойдет, то остальное – не ваша забота. Через час весь товар будет там. Что написать на вывеске?
– Что-нибудь, на ваше усмотрение. Я должен уйти, – сказал Али, – пусть ваш племянник перенесет благовония в мою лавку и начнет торговлю. А я вернусь в конце дня. Во сколько закрывается рынок?
– Не беспокойтесь, он вас дождется. Кстати меня зовут Гудрат.
Когда новый арендатор ушел, старшина заметил племяннику:
– Учись, Рамиз, как нужно дела проворачивать. О Аллах, как трудно было бы жить простым людям, не будь таких благородных людей.
* * *
Али почему-то представлял моллу Панаха степенным, пожилым священником, поэтому был удивлен, увидев совсем молодого человека приятной внешности и располагающими к себе манерами.
– Вы, молла Панах? – невольно спросил Али, и когда тот подтвердил, сказал, – я тот человек, который подарил вашей мечети вакуфных овец.
– Вас выпустили? – мгновенно сообразил молла Панах. – Я рад, что недоразумение кончилось.
– Я не могу назвать это словом – выпустили, – заметил Али, – меня не только не выпустили, но еще и посадили моего русского друга Егора. Правда, сейчас мы относительно свободны. Но прежде скажите, где сейчас наши женщины, все ли с ними в порядке?
– Не беспокойтесь, с ними все хорошо. – ответил Панах. – Они в моем доме, моя мать опекает их. Марьям все время рвется на поиски своего мужа, очень о нем беспокоится. Где он сейчас? – Панах отвел Али в сторону и предложил сесть. Сделал кому-то знак, и им принесли чай.
– Здесь неподалеку есть пир, – сказал Али, – мой друг находится сейчас под его защитой. Дело в том, что этой ночью мы бежали из заключения. Потому я вынужден скрываться и прятать свое лицо.
Панах озабоченно покачал головой:
– Чем я могу помочь вам? – спросил он.
– Вы итак много сделали для нас, мы вам очень благодарны. Не может ли имам употребить свое влияние и помочь мне публично оправдаться.
– Я сожалею, – виновато сказал молла Панах. – Я обратился к нему с этой просьбой, но он предпочел не вмешиваться в светский конфликт. Но я немедленно навещу вашего друга. Когда все закончиться, я хотел бы поговорить с вами. Вы хафиз и ученый человек. Дело в том, что я перевожу Коран на азербайджанский язык.
– Конечно, – сказал Али, – хотя во мне нет былого рвения, но память по-прежнему сильна.