– Мой муж умер, – с достоинством ответила Лада, – я же говорю, какой с него теперь спрос.
– Зачем, говорить о муже, если он уже умер? – разозлился секретарь. – Только бумагу зря испортил.
– Так я же сказала, какой с него спрос, – повторила Лада.
Легат, все это время молча разглядывавший Ладу, поднял палец, призывая к вниманию, и сказал:
– А знаешь ли ты, Лада, какое наказание следует за допущение хулы на Господа нашего Иисуса Христа? Допрос с пристрастием, а затем сожжение на костре.
– Сейчас, что ли пытать будете? – спросила Лада, примериваясь к раскрытому окошку, соображая, сможет ли она проскользнуть в него, и оказаться в море.
– Нет не сейчас, – ответил секретарь, – пока что мы просто беседуем. Здесь на корабле нет никаких приспособлений для допроса. Ни дыбы, ни испанского сапога, ни даже мало-мальски приличных щипцов для дергания ногтей. Разве что вот эти ножницы приспособить.
Секретарь покрутил в руке канцелярские ножницы и бросил их на стол. От этого звука легат поморщился и приложил пальцы к вискам.
– Простите, монсеньор, – виновато сказал секретарь.
– Что голова болит? – спросила Лада, и когда легат слабым кивком подтвердил, сказала, – это от похмелья. Я знаю одно средство, всех своих мужей этим лечила.
– Мужей? – переспросил секретарь. – И сколько же их у тебя было?
– Двое, – ответила Лада.
При этом легат взглянул на секретаря и как-то странно оживился.
– Все на том свете, – простодушно добавила Лада.
Легат заметно сник.
– Что это за средство? – наконец спросил он.
– Сицилийская водка. Наверное, у матросов найдется. Две стопки натощак и, как рукой снимет.
– Что мы плебеи, водку пить, – сказал презрительно секретарь, – верно, монсеньор?
Легат согласился, но как-то неуверенно.
– Ну, как знаете, – Лада пожала плечами. – Не хотите лечиться, мучайтесь.
– Сделаем перерыв, – сказал легат, – уведите арестованную, пусть посидит в заключении.
– Вызвать конвой?
– Не надо, сам отведи и запри.
– Дело в том, монсеньор, что на корабле не оказалось свободной каюты. Так что она вместе со всеми, но я распорядился приставить к ней охрану.
– Не надо охрану, куда она денется. Кругом море. Пусть просто приглядывают за ней.
– Слушаюсь.
Разговор шел на латыни, и Лада не понимала ни слова.
– Отправь ее, а сам разыщи капитана, и узнай, нет ли у него водки?
Секретарь вывел Ладу из каюты, и отправился выполнять приказ. Легат посмотрел вслед уходящей женщине и пробурчал на латыни пословицу, что-то вроде «видит око, да зуб неймет».
Лада принадлежала к тому типу женщин, перед которыми он не мог устоять. Но он чувствовал себя все еще скверно, а короткий допрос возродил головную боль. Легат решил отложить обладание пленницей еще на один день. В Константинополе у него не было возможности потешить себя. Вся неделя прошла в богословских диспутах и ревизиях решений греческой церкви.