–Что вы! Что вы, Иван Юрьевич! Вы ни в коей мере не можете нас оскорбить! – сердечно воскликнула Елена Петровна. – Это мы должны извиняться перед вами за доставленные неудобства! Вы столько для нас делаете!
Оля не узнавала матушку. Та ни разу и словом не обмолвилась о предполагаемых отношениях Ольги и графа Лакшина. Оля подозревала, что в Петербурге, когда происходила вся история, Елена Петровна была столь поглощена своей болезнью, что попросту не обращала ни на что внимания. Но сегодня матушка излучала поразительное радушие перед графом Лакшиным. И Ольга призадумалась: к чему бы это?
–Надо полагать, именно Анастасия Юрьевна не довольна завещанием и собирается его оспаривать? – Оля высказала свои мысли вслух и не ошиблась.
–Да. Но мне удалось переубедить её. Теперь она сама понимает, что лучше оставить всё, как есть!
–Умная женщина! А госпожа Шкотова в Петербург отправляется тем же поездом, что и мы?
–Да. У нас у всех соседние купе класса люкс.
–Замечательно! – радости Елены Петровны не было предела. – Ах, Иван Юрьевич, вы не представляете, как я соскучилась по Родине! Мне не терпится попасть домой!
–А вы, Ольга Павловна? Вам тоже не терпится попасть домой? – Иван задал вопрос ничем не примечательным тоном, но женская интуиция подсказала Оле, что не всё так просто, как пытается выказать граф.
–Несомненно….
Елена Петровна не позволила договорить дочери, извинилась и удалилась в дамскую комнату, оставив молодых людей наедине.
Оля тотчас выпрямила спину, и почувствовала, как напряжение охватывает каждую клеточку её тела. Но ей удалось взять себя в руки, и она официально проговорила:
–Позвольте и мне выразить благодарность! Мы вам очень признательны!
Иван лениво растянул губы в подобие улыбки и откинулся на спинку кресла.
–Рад, что могу быть полезен.
Ольга, разгадав насмешку, негодующе заметила:
–Иван Юрьевич, я вас прошу, давайте обойдемся без иронии! Если вы желаете услышать мои извинения, то я вам их приношу! Я осознала, насколько легкомысленным было моё поведение, и раскаиваюсь! Поверьте, мои слова искренни!
Граф не спешил с ответом. Порой, поздними темными вечерами, когда ему не спалось, и он, развалившись в кресле с бокалом мадеры, предавался размышлениям, его память услужливо рисовала образ Ольги Явлинской. Да, он согласен, она вызывала самые противоречивые чувства, от гнева до желания её одернуть и…защитить. Защитить больше не от внешнего мира, а от самой себя, от её страстных безрассудных порывов жить, подчиняясь велению сердца. Что в Ольге нельзя было отнять – так это её непосредственность. Она совершала неразумные поступки, но тотчас готова была их признать и, главное, покаяться. Бывало, Иван оправдывал её перед собой, искал причины подобного поведения, а иногда, рассердившись на себя за мысли о ней, называл пустой кокеткой. Но в глубине души Иван чувствовал, что их жизненные пути пересекутся, и ещё не раз. В конце концов, он дружил с её братом, они вращались в одних кругах, и встречи было не избежать!