– Боюсь, мне до тебя далеко. Ты грубишь всем подряд без разбора. – Амабель вырвалась из ее хватки.
– Тонкие ироничные замечания не равны грубости, – прошипела Розалинда.
– Как же это похоже на щебетание райских птичек в эдемском саду, – раздался чей-то насмешливый голос.
Девушки обернулись и увидели фатоватую фигуру Колдера, который направлялся к ним, помахивая тростью.
– Леди Клиффорд, леди Розалинда, – он небрежно поклонился сначала одной, потом другой. – О чем спор, милые дамы? Могу ли я вам помочь?
Его бледно-серые глаза перебегали от одной собеседницы к другой, выискивая причины их ссоры. Розалинда вскинула подбородок и поплотнее запахнула плащ.
– Мне помощь не нужна. А вот некоторым особам не помешает!
С этими словами она резко развернулась и пошла прочь, оставив Амабель в обществе человека, которого она меньше всего на свете желала бы видеть рядом. Взгляд Колдера стал масляно-затуманенным, и она почувствовала панику и страх. Рядом с этим человеком пространство сужалось до размера платяного шкафа, где тесно, неудобно и нечем дышать.
Стараясь не показать своих чувств, Амабель выдавила улыбку и вежливо проговорила:
– Вы рано встали. Вы успели позавтракать? – тот молчал и только смотрел на нее. Она, скрепившись, продолжила: – Граф Клиффорд составил вам компанию?
– Граф Клиффорд, – непочтительно фыркнул виконт. – Разве жена так называет мужа, разделив с ним обязанности и ложе?
– Я не совсем понимаю вас, – прошептала покрасневшая Амабель, задаваясь вопросом, шутит ли виконт или слишком много знает. И то и то было одинаково отвратительно.
– Да бросьте, Амабель. – Колдер подошел к ней и небрежным жестом коснулся завитка волос около ее лица. – Мы оба знаем, что вы еще невинный цветок.
Она задохнулась.
– Прелестница… Что за глаза, что за волосы… Грех пропадать такому совершенству. Вы не считаете?
Она дернулась от него в сторону, отодвинувшись как можно дальше.
– Не прикасайтесь ко мне! – ее голос предательски дрогнул.
– Ну же, не будьте такой неприступной. – Mедовый голос виконта обволакивал и обольщал, как неведомая сладость. – Готов поспорить, что под этой невинностью таится страсть тигрицы.
– Не смейте меня трогать! Я пожалуюсь мужу!
Колдер хрипло расхохотался:
– Попробуйте. Ваш муж, моя дорогая, не больше, чем просто звук.
– Вы же его друг! Вы не посмеете…
– Не посмею чего?
Скрежет открывающихся дверей конюшни избавил Амабель от ответа на этот провокационный вопрос. Лэндон, шагая тяжелой поступью, вывел пегую лошадь. Та, фыркая и взбрыкивая, мотала головой, будто бы пытаясь вырваться из рук конюха.