Конюх неторопливо подошел к ней, встав рядом на непозволительно близкое расстояние.
Леди Клиффорд, эта вздорная и заносчивая особа, нервно сглотнула и выдавила сквозь дрожащие губы:
– Не подходи ко мне…
– Мне нужна лопата. Она позади вас.
Он наклонился и, почти коснувшись ее, взял названный предмет. Она ощутила аромат его тела: смесь пота и свежего запаха сушеной травы. Розалинда вдохнула и затрепетала от вкуса этого мужчины, самобытного и пряного, но тут же демонстративно скривила губы и презрительно проговорила:
– Фу, какая гадость! Я распоряжусь, чтобы тебя замочили в поилку для лошадей. Будешь не так мерзко пахнуть!
Лэндон поставил лопату и оперся на нее. Его руки напряглись, а лицо приняло устрашающее выражение.
– Вы знатная дама. А я просто слуга. В вашей воле меня наказать, втоптать в грязь, поставить на колени…
Темные глаза полыхнули желанием и огнем.
Розалинда задышала чаще. Она приоткрыла губы, явно нуждаясь в свежем воздухе. Парень уставился на них, как голодающий на корку хлеба.
– Я очень хочу оказаться на коленях… – голос Лэндон стал низким и вызывающим. – Так хочу оказаться на коленях… Чтобы увидеть это…
Он поднял лопату и металлическим полотном приподнял юбки вместе с фижмами. Он успел рассмотреть молочную белизну плоти, когда Розалинда подхватила атласную ткань и поспешно от него отступила, шокировано глядя на него.
– Да как ты… да как ты смеешь… – еле выговорила она, не веря, что он посмел с ней так обойтись. – Я прикажу тебя выпороть!
Лэндон дерзко расхохотался:
– То, что я вижу сейчас, того стоит.
Леди Клиффорд посмотрела вниз и обнаружила, что судорожно вцепившись руками в юбки, дала возможность этому мужлану лицезреть ее стройные ножки.
– О! – воскликнула она, поспешно опуская оборки и отступая к выходу. – Мерзавец!
Парень расхохотался еще сильнее.
– Негодяй!
Тот все не унимался. И Розалинда, вся кипя от гнева, стиснула зубы, понимая, что оскорблениями ничего не добьется. Но все равно, рано или поздно, последнее слово останется за ней!
Выходя из дверей конюшни, она услышала его раскатистый хриплый смех, который послужил аккомпанементом ее плану мести.
***
Граф Уорингтон по линии отца состоял в дальнем родстве с графом Трапани, которого самого связывали кровные узы с королевским испанским двором. Отношения давно не поддерживались, культурные традиции утратились. Единственное, что указывало на особое расположение графа Уорингтона к тому государству – испанские слуги и его коллекция оружия. Амабель никогда не задумывалась, почему отец прервал все связи с теми родственниками, но подозревала, что это было из-за ее матери. Глубоко религиозная леди Роннет была дамой строгих нравов и ярой прихожанкой англиканской церкви. Позволив мужу слабость в отношении слуг и оружие, она все остальное прибрала к своим рукам. И после ее смерти граф Уорингтон не стал менять положение вещей, продолжая хранить верность памяти своей жены.