— Спасите! — задыхаясь, прохрипел Филипп, уже отчаявшийся вырваться из-под туши педераста.
Парни кинулись на американца. Один с размаху въехал ему в ухо, другой ударил кулаком по губам. Два фарфоровых зуба, звякнув, вылетели на пол. Американца стащили с кровати и начали пинать. Закрывая руками окровавленную рожу, он выполз в коридор и попытался подняться, но его продолжали бить и там.
И только после того, как он очутился на лестнице, парни отступились. Американец кубарем скатился на нижнюю площадку, вскочил и, скуля и закрывая лицо ладонями, вылетел на улицу.
Парни вернулись в комнату к Филиппу. Он сидел на кровати, растрепанный и мокрый, стуча зубами от страха. У него было такое чувство, будто его только что вернули с того света.
— Как он сюда попал? — спросил Валька Козлов, выбивший американцу зубы.
Филиппу пришлось рассказать все с самого начала. Парни посмеялись над неудачным знакомством коллеги с иностранцем, допили оставшийся виски и ушли к себе. И только тут Филипп заметил стоявшую у кровати сумку. Он поднял ее, раскрыл, заглянул внутрь. В одном ее отделении были презервативы, жевательная резинка, сигареты «Кемел». В другом, закрытом на молнию, тугие пачки долларов. Голобейко закрыл дверь на ключ, вытряхнул доллары на кровать, трясущимися руками пересчитал их.
Долларов оказалось шестьдесят семь тысяч. Голобейко выбросил сумку в мусоропровод, утром купил билет на поезд до Варшавы и уже на следующий день вечером сидел за столиком летнего кафе, раскинувшегося прямо на тротуаре пыльной и широкой, словно футбольное поле, Маршалковской. Мимо него проходили красивые полячки, некоторые останавливали на Филиппе свой взгляд, но он решил не заводить знакомств, пока не осмотрится в новом городе. Доллары он зашил между двумя футболками и когда надевал это одеяние на себя, оно напоминало ему кольчугу. Поверх футболок Филипп носил широкую рубаху навыпуск.
Через неделю во время ужина к нему за столик подсел сухощавый парень со впалыми щеками и гладко зачесанными назад темными волосами. Филипп понял, что все это время за ним следили и сразу насторожился. Поляк заговорил на неплохом русском:
— Я вижу, что вы постоянно один и потому скучаете.
Филипп десять лет изучал английский. Сначала в школе, потом в институте. Когда работал в лаборатории, занимался им еще и факультативно. Английский нужен был для того, чтобы читать на языке оригинала специальную литературу. Поэтому ответил по-английски:
— Я вас не понимаю.
Поляк, сверкнув глазами, сухо засмеялся:
— Не принимайте меня за дурачка. Я знаю, что вы русский. Так задумчиво сидеть в одиночестве за кружкой пива может только русский. Меня зовут Лешек Мочульский. Я представляю фирму, оказывающую услуги бывшим советским.