Вейдер шагал по коридору, мимо лежащих на полу солдат, ни разу не взглянув на них, мимо Халлина, сумевшего наконец встать на ноги, мимо тихих врачей и мимо вооруженных штурмовиков, отступающих, как можно дальше от своего внушительного начальника. Когда он достиг сгорбленного на полу человека, то присел перед ним на колено и молча смотрел на него в течение долгого времени. Мощный, широкий торс затмевал собою человека гораздо меньшей комплекции. Одетый в одни белые брюки, босой, с голой грудью, обессиленный, с еще незажившими ранами и свежими послеоперационными швами, он казался невероятно уязвимым перед черной строгостью брони его антагониста.
— Куда ты идешь? — спросил, в конце концов, Вейдер; его тихий упрек был все же странно умерен полной бесстрастностью перед лицом очевидной боли упрямого и борющегося человека.
Юноша тревожно поднял голову; усилие остаться даже в этом положении явно истощало его. Слабость становилась все более и более очевидной, все запасы сил были потрачены.
Странно, хоть Халлин и не слышал, чтобы его пациент что-то сказал, Вейдер все же ответил ему, как будто тот это сделал:
— Они целы. Было бы гораздо больше толка, если бы ты волновался о себе самом.
На сей раз Халлин услышал слово — немногим большее, чем вздох.
— …Хан?..
Снова Вейдер молчал в течение долгого времени, слегка наклонив голову набок. Затем, тоном, указывающим на некоторую уступку, на которую он шел, заверил:
— Я найду его.
Он протянулся к тяжело сидящему человеку, дыхание того становилось все более рваным.
— А ты отдохнешь.
Это прозвучало не как предложение, а как бесспорное утверждение.
Голова Люка повисла, тело дрожало от усталости.
Тем не менее, он отстранился от протягивающейся к нему властной эбеновой тени, безуспешно пытаясь поднять руку — хотя все мысли о каком-либо реальном противодействии уже ушли, вся сила иссякла. В глазах мелькали рваные пятна света, вокруг все начало медленно и плавно вращаться — словно в один миг была отключена сила тяжести. Его голова вращалась, стены вращались, все крутилось во всех возможных направлениях одновременно.
Сконцентрируйся! Останови это!
Он призвал к себе то единственное, чему он мог всегда доверять.
И Сила тут же ответила прохладным взрывом мимолетной ясности — но на краях ее он ощутил давящую и тянущуюся Тьму.
Тянущуюся к нему…
Он попытался поднять голову, чтобы сосредоточиться на темной неповоротливой фигуре перед ним, но даже это было за пределами его сил сейчас. Дыхание стало чаще и тяжелее, давая понять, что ему не хватает воздуха; затем, не сумев ничего сделать, чтобы удержаться, он повалился вперед — ощущая, как сворачивается окружающая действительность.