Секунда шла за секундой, и ни один не отвел пристальный взгляд от другого, смотря глаза в глаза, читая намерения.… Наконец, слегка улыбнувшись, Люк осторожно покачал головой.
— Я не верю вам, — сказал он, отказываясь быть втянутым в разговор.
— Зачем мне лгать? Уверяю тебя, правда заслуживает гораздо большего осуждения, чем любой обман, который я мог бы наговорить. Прошлое шепчет о будущем. Твоя судьба бежит в твоей крови.
— Я не верю вам, — повторил Люк резко, еще более убежденно.
Но только в голосе, в своем намерении — не в вере. Хотя он хорошо скрыл это, признал Палпатин. Тем не менее слова ситха сильно задели его.
— Это неблагоразумно. Неблагоразумно подвергать сомнению мое слово, и более того — пытаться искушать меня. Ты знаешь, на что я способен?
— Я полагаю, вы способны на что угодно для достижения своих целей, — откликнулся мальчишка, явно используя это убеждение для основания своего недоверия.
— Да… это так.
Палпатин позволил угрозе висеть в воздухе в течение долгого времени…
— Но я никогда не буду лгать тебе, — продолжил он твердо, усиливая соблазн мальчишки, прежде чем вернуть разговор к тому, что так очевидно нарушило его спокойствие чуть раньше — к выводу о предопределенной судьбе, о том, что судьба его отца будет его собственной. — Так же, как я не лгу тебе сейчас, когда говорю, что может быть только один результат твоего нахождения здесь.
Люк ощутил давление этих слов — сказанных в такой уверенности — настолько сильное, что потребовалось время, чтобы сплотить свой разум против возрастающей массы замораживающей мысли опасности. Он понимал, что знание о Вейдере было его парализующей сомнениями слабостью. И все же, вспомнив упражнение для дисциплины мыслей, он справился с этим — Мастер Йода гордился бы им:
— Действительно? Я вижу три.
Палпатин улыбнулся, снисходительно качая головой, словно учитель, объясняющий путь вселенной запутавшемуся ребенку:
— Ты встанешь на колени передо мной.
— Или я не уступлю, и вы убьете меня. — Затем Люк слегка приподнял брови, предлагая третью альтернативу: — Или вы ослабите свою защиту, и я убью вас.
Палпатин засмеялся в искреннем веселье:
— Я думаю — нет.
— И именно поэтому я сделаю это.
— Нет, друг мой. Меня трудно убить.
Люк мрачно кивнул:
— Я буду помнить об этом.
— Надеюсь, у тебя долгая память.
— Для этого — долгая.
Палпатин улыбнулся, забавляясь — улыбкой банты, которую предостерегает блоха.
— Едва ли подходящие слова для типичного рыцаря-джедая. Но, впрочем, ты — едва ли типичный… тебе говорили, кто ты действительно, джедай? Или эту информацию упустили так же?