– Я, – произнес герцог очень внятно, – могу повторить только то, что я уже говорил, барон. Это не ваше дело. Не лезьте сюда.
– Все, что касается семьи Рудлог, – мое дело, – так же ровно ответил Байдек. – Их некому защитить, кроме меня.
Веселая наглость в глазах его светлости сменилась задумчивостью. Принц-консорт, коротко кивнув, отправился к выходу, на ходу расправляя рукава рубашки.
– Я предложил ей замужество, – неохотно произнес Люк ему вслед.
– Отказалась? – поинтересовался Байдек, не оборачиваясь.
– Да. Не вмешивайся, – Дармоншир помолчал и добавил с трудом: – Прошу.
Барон взялся за ручку двери, повернул ее.
– Ты все равно поступил не по чести.
– Да, – не стал спорить Люк.
– Исправь это.
Дверь открылась; за нею стоял бледный дворецкий, держа в руках поднос с чаем.
– Думаю, – вежливо проговорил Мариан, пропуская слугу в покои, – его светлости сейчас предпочтительнее врач.
Позади раздался хриплый смех – и Байдек едва удержался, чтобы не покачать головой. Ну и родственничка ему сулит судьба. И какой же удивительной стойкостью наделили боги этого человека… наряду с не менее впечатляющим набором недостатков.
Василина, увидев потрепанного мужа, не сказала ни слова. Принесла мокрое полотенце ему на нос, погладила кисти со сбитыми костяшками и позвала виталиста. К ужину Байдек был уже в форме: зашел в детскую, подхватил мальчишек на руки и направился в столовую.
Вечернее застолье прошло с привычным уже привкусом тревоги за кого-то из семьи. И, как всегда, они изо всех сил делали вид, что все хорошо, – будто эта оживленность и легкость могли убедить судьбу, что и с Ани, и с Полей ничего страшного не происходит. И, что бы ни случилось, в конце концов семья снова будет сидеть за общим столом и болтать обо всем на свете.
А пока можно притвориться, что все в порядке.
Болтали маленькие принцы, лепетала в своем кресле уже пытающаяся вставать Мартинка. Святослав Федорович рассказывал о поездке в поместье, о том, как обживаются там бывшие соседи, Валентина с детьми и матерью, и Каролинка, ездившая с ним, оживленно кивала, вставляя реплики, и что-то черкала вилкой на салфетке. Алинка поела очень быстро и убежала дальше готовиться к оставшимся экзаменам; ее провожали жалостливыми взглядами, в которых тем не менее виднелась гордость. А принцесса Марина была непривычно, до кротости, тиха и рассеянна – и только иногда в ее глазах загорались веселье и лукавство и губы норовили расплыться в улыбке.
И эта улыбка так напоминала королеве собственное мечтательное состояние много лет назад, что она не могла не любоваться сестрой. И старалась прогнать тревогу за ее выбор подальше.