— Добавили смятения собранной информацией? — усмехнулся Августиан.
— Я госпоже не говорить о Кызыле, — тут же открестился Пазыл. — Я сам не знать о проклятии…
— Ясно. Леди решила оклеветать человека ради пользы дела, — скривился Манор.
— Что ты сказал?! — рявкнул Саид, собираясь повторно отстаивать мое честное имя с кулаками.
— Оклеветать? Вы думаете, ради правого дела я пройду по головам невинных людей? — С удивлением воззрилась на мужчину, не давая Саиду затеять новую драку. — Даже не знаю, господин Манор, чувствовать себя польщенной после ваших слов или оскорбленной.
— Если нет, то вам не составит труда развеять мои сомнения, — злился степняк. — Расскажите, например, что-нибудь о моем прошлом. И если хотя бы часть ваших слов будет правдой, я лично принесу вам свои извинения.
— А если все они будут правдой? — решила свести ненужный разговор к шутке, даже улыбнулась через силу этому неприятному типу.
— Я встану перед вами на колени, — опрометчиво пообещал степняк.
— Ваше Величество, вы не одолжите мне на время одну занятную вещицу. — Протянула руку к Августиану, тот недовольно скривился, но свою безделушку от подслушивания отдал. — Давайте отойдем к окну, господин Манор.
— Зачем? — напрягся мужчина, смотря на маленькую пирамидку в моей ладони.
— Хотите, чтобы о ваших тайнах знали все здесь присутствующие? А как же клятва, данная отцу? — усмехнулась я, поворачивая на пирамидке верхушку. Теперь нас не услышат, а я наконец-то выскажу этому неприятному типу все что накипело. — Что, тяжело быть тенью младшего брата, знать, что он занимает ваше место? Сколько раз за свою жизнь вы мечтали рассказать ему правду? Сколько раз спрашивали себя: почему так сложилась жизнь, почему отец открыл вам правду так поздно? Но чаще вас мучит мысль, зачем он вообще это сделал. Думаю, вы и сами уже догадались, что именно произошло примерно тридцать лет назад. Тогда ваш отец случайно узнал о существовании старшего сына и о том, что жить ему осталось недолго. Но он не из-за плохих вестей приказал упрятать провидца в камеру и отрезать ему язык. Нет, он понимал, что появление нового наследника — это угроза объединения степи. Поэтому он взял с вас, тогда еще молодого, амбициозного сына кухарки клятву верности, но не себе, а Джанжууру. Именно его вы клялись защищать даже ценой своей жизни. Сильная клятва, на крови, закрепленная официальной последней ведьмой. Сколько вам тогда было? Четырнадцать? Казалось бы, вот оно признание — личный телохранитель и доверенное лицо наследника. Но как быстро счастье сменилось осознанием, что вас банально использовали? Несколько месяцев?