Последняя тайна Варяжской Руси. Мифы и правда о русской цивилизации (Белов) - страница 5

Что и случилось, например, в Советской России времен индустриализации. И сотни тысяч человеческих жизней стали жертвами идеологических манипуляций. А потом война, восстановление народного хозяйства, сокращение идеологических конфликтных противоречий внутри общества – и марксизм «сдулся». Он бы еще мог держаться на диктатуре, но для этого, по меньшей мере, нужно иметь диктатора. А персоны чахлых советских лидеров до такого калибра явно не дотягивали.

У революционной идеологии душа зверя, и лик зверя, и лапы. А романтика революционных порывов – самая утомительная форма идеализма. Увлекать человеческие массы идеями – отнюдь не значит нести людям правду. Рано или поздно запал краснознаменной казуистики должен был иссякнуть. И он иссяк. Пришло время революционной одышки. Пришла «усталость героев».

Самое страшное детище идеологии – социальные утопии, в которые вкладываются души и жизни людей.

Идеология всегда подавляет историческую истину. Мы это обнаружим и на примере варяжского вопроса. Потому что идеологии всегда что-то выгодно, а что-то нет. Она манипулирует историей. Тут уместно было бы вспомнить об ответственности историка перед обществом, о его гражданской совести, но подобные понятия звучат наивным лепетом в бессовестном мире объективной реальности.

Конечно, честный историк должен пребывать в идеологической апатии. Точнее – в идеологическом сне. Но бывают ли вообще честные историки? Историки, не ангажированные властью или коварством собственного идейного умысла?

Мы попробуем в этой книге использовать совершенно новый для науки инструмент – честность. Хотя бы потому, что у автора нет никакого умысла врать, ибо он ничего не ждет от своей работы; на весомый отклик и на поддержку со стороны научного сообщества эти выводы уже априори не могут рассчитывать.

Кстати, о честности. Расскажу вам французскую версию одной истории, версию, найти которую в российских источниках довольно трудно. И не потому, что она лжива. Просто в таком варианте эта история выглядит идеологически невыгодно для нас. Речь идет об одном из трагических эпизодов войны 1812 года.

Французы взяли Москву. Еще не остыла земля Бородинского поля. Над полем – смрад. Разлагаются трупы. Похоронные команды неприятеля извлекают из тлена тела солдат «La Grande Armée» – Великой Армии. Их многие тысячи. Офицеров подняли несколькими днями раньше. До русских очередь еще не дошла. У этого мрачного занятия есть свой регламент: сперва подбирают знамена, штандарты, полковые символы, потом – оружие. Это делают еще во время боя. Чтобы врагу не перешли в качестве трофеев. Людей, точнее то, что от них осталось, убирают в последнюю очередь.