— Так, так, так, — услышал он властный голос Белого.
— Так, так, так, — вторил ему голосок сынишки, который после той неожиданной трёпки старался не отходить от своего папаши.
— Чего на улицу не идём? — Подозрительно осматривая каждую, тихо произнёс Белый.
— Дак это, — развела крыльями старушка-курица, — жарко сегодня.
В это время, наверху, в носу у Петруши что-то засвербило и уж так захотелось чихнуть — ну просто мочи не было терпеть. И сколько он не зажимал нос, «чих» всё же выбрался наружу.
— Кто это? — От неожиданности подпрыгнул Белый.
— Апчхи! — Практически хором сказали все присутствующие куры, — это я!
— Ага, жарко, значит. — Подозрительно покосился на них Белый.
— А ну вон, все вон! — Почти истерично заорал вдруг он…
Отныне в родном курятнике Петруши всё было как положено: все сидели на жёрдочках, а не скучивались внизу, на соломе.
Курочки, одна за другой начали нести яйца. И каждый день их становилось всё больше и больше — на радость хозяевам.
Умница узнала и, конечно же, рассказала всем, что женщину зовут Галя, а мужчину Егорыч. Мало по малу курочки привыкли к присутствию этих людей настолько, что позволяли даже дотрагиваться до себя.
Хозяева были люди немолодые — оба пенсионеры. Будучи сугубо городскими жителями, они постепенно осваивали деревенскую жизнь. Решив завести кур, они уже подумывали о козе. А как же! Скоро приедет любимый внучок, которого хочется побаловать настоящим парным молочком.
Сидя вечером на крылечке, Галя и Егорыч с интересом наблюдали за куриным семейством.
— Какие они разные! Вон у той, что покрупнее, — и Егорыч указал жене на беленькую курочку, — на лапке не хватает пальца. Я её буду звать Беспалой.
— Знаешь, нам продали бракованных кур. Ты заметил, как одна из них еле ходит?
— Да вот же она! — Хозяин быстро поднялся с места и, выйдя за калитку, ловко поймал курочку.
— Кулёп-кулёп, кулёп-кулёп, — вот так она и ходит! — Смешно похромал Егорыч, передразнивая несчастную курочку, трепыхавшуюся в его руках.
— Успокойся, ничего я тебе не сделаю. — Ласково гладя животное, произнёс Егорыч. — Придумал, мы будем звать тебя Кулёпка.
Они ещё долго разговаривали, пока не стемнело. Кулёпке было приятно сидеть на руках у хозяина. Даже когда он опустил её на землю, она не сразу сообразила, что пора идти к своим, спать. Курочка ещё долго не могла уснуть, вспоминая прошлую жизнь на птицеферме, обиды Ворчливой и поступок Беленькой. Лапка уже не кровоточила, но все ещё болела. К тому же, она не так срослась и Кулёпка заметно хромала.
Утром, как только открыли курятник, Кулёпка кинулась к запертой калитке в надежде, что хозяин опять возьмёт её к себе. Сначала она стояла молча, но видя, что остаётся никем не замеченная, тихонько заквохтала: «ко-квох-квох-кво-о-ох!»