Комбикорм — ещё одно «умное» словечко, которое она слышала от птичника Семёна. Убедившись, что остальные заметили её выдающуюся реплику, Умница окончательно уверовала в свои гениальные мозги.
— А ну, кыш с моего места! — Послышался сердитый голос Ворчливой. — Ишь, присоседилась. — Не унималась она, отталкивая лапой хохлатую.
Хохлатка не собиралась уступать и вскоре у тазика завязалась драка.
— Сама пошла вон, кривоногая! — Хохлатка сделала на последнем слове ударение так, что остальные невольно покосились на лапы Ворчливой, которые и впрямь оказались на редкость некрасивыми и кривоватыми.
— А у тебя колтун на голове! — Стыдливо прикрывая лапы, рассмеялась Ворчливая.
— Тю, дура! — Хохлатка задрала повыше голову, демонстрируя всему курятнику предмет своей гордости — хохолок. — Мой хохолок — большая редкость. Это наследство от породистых предков.
— Вот я тебе сейчас твоё наследство повыщипываю. — Угрожающе уперев крылья в бока, пошла в наступление Ворчливая.
Через секунду она накинулась на Хохлатку, которая прикрыв драгоценный хохолок, заметалась по курятнику.
И если бы не вмешался вовремя петух, у Хохлатки не осталось бы вообще никаких излишеств на голове.
— Девочки, не надо ссориться, еды на всех хватит. — Произнёс он шёпотом.
Постепенно в курятнике воцарилось спокойствие. Кто-то чистил пёрышки, кто-то подсматривал за внешним миром через дырочку в доске. И, конечно же, все обсуждали сегодняшний скандал.
Петух же, долго обдумывая слова, сказанные Хохлаткой про кривые лапы, теперь деловито прохаживался меж кур и рассматривал их. К разочарованию петуха, нашлось много недостатков. То лапы кривые, то гребешок набок. Одна вообще без пальца на левой лапе.
— Зато кроме меня на них никто не позарится! — Здраво рассудил он и спокойно пошёл кушать.
Так прошёл день, другой. За ним ещё неделя. Куры, не ведая что ждёт их снаружи, не решались выйти из курятника. Так и сидели целыми днями. Но наступил день, когда отворилась дверь и мужчина, принёсший еду, не поставил её, как всегда, на пол, а водрузил тазик с ведёрком за дверью, на улице. Куры, недоумённо переглядываясь, продолжали топтаться в курятнике. Напряжение росло, все косились на главу семейства, которого от страха забила нервная дрожь. Петруше даже пришлось открыть клюв, чтобы никто не услышал, как выстукивают барабанную дробь две половинки.
— А ну-ка, девочки, дружно спрыгнули вниз. — Услышал неожиданно для себя свой осипший голос петух. — Там такой же курятник, как и здесь, только побольше.
И решительно захлопав крыльями, он стал подталкивать всех к выходу.