И Нина заученными фразами стала рассказывать о том, как росла мощность станции.
— В 1914 году станция давала Одессе 53 тысячи кубометров в сутки. В сорок первом протяженность Одесского водопровода составила 124 километра, а протяженность уличной водопроводной сети 445 километров. В пятидесятые годы.
— Нина, от твоих цифр у меня крыша едет. Ты лучше скажи, сейчас станция государственное предприятие или частное?
— Пять лет назад весь имущественный комплекс его был передан в аренду на сорок девять лет обществу с ограниченной ответственностью «Инфокс».
— И как это общество обеспечивает безопасность функционирования станции?
— Ну если с этих, то существует охрана, и на территорию станции посторонним вход воспрещен.
— Ясно, а как и где осуществляется сама очистка воды?
— Вот смотри на этот макет, — Нина коснулась указкой нескольких точек. — На станции около семидесяти фильтрационных установок. А сама фильтрация осуществляется путем прохода речной воды из Днестра через слои песка с добавлением реагентов коагулянтов. В последующем полученная чистая вода обеззараживается введением жидкого хлора.
— Господи, и здесь хлор, — делано возмутился Олесь.
— Это не тот хлор, о котором ты думаешь, его концентрация выдерживается на заданном уровне.
— А это что за манекены? — спросил Олесь.
— Это униформа работников станции. С передачей водоканала в частные руки фирма стала одевать работников в разные виды спецодежды. Это ремонтники, это эксплуатационники, а это охрана.
— Да, — произнес Олесь, — у охраны форма, как у американских полицейских.
— Что-то вроде, — ответила Нина, — просто начальник охраны у нас жил раньше в США.
— Ну, тогда все понятно, — сказал Олесь, — а что-то вроде рест-рум у вас есть?
— Есть, — ответила Нина, — я владею английским, вот мужское отделение, а рядом женское.
— Вы позволите, на десять минут? — спросил Олесь.
— Да, — ответила Нина.
Олесь зашел в мужскую комнату и прислушался. Как он и предполагал, Нина сделал то же самое, так как он услышал звук захлопнувшейся двери.
Олесь быстро вышел из комнаты, прошел к окнам, которые выходили на территорию станции, отодвинул щеколду, запирающую створку ставни. А чтобы окно случайно не открылось, засунул между рамой и ставней зубочистку, с удовлетворением отметив, что со стороны станции сигнализации на окнах нет.
Быстро вернувшись в мужскую комнату, Олесь дождался стука дверей женского отделения и тоже вышел в зал с экспонатами.
— У меня столько впечатлений за день, — сказал Олесь, — что я боюсь не уснуть сегодня ночью.
— Все будет с точностью до наоборот, — ответила Нина, — сейчас я провожу тебя до квартиры, и ты уснешь как убитый. Завтра я на работе, а послезавтра.