Он, даже «здрасте» не сказав, идет к щели между сараями и амбаром и начинает стрелять. Я стираю кровь с глаз, весь мир как звенящий колокол, но я подтаскиваюсь к его большой спине, выглядываю и вижу Теннисона: он стоит во весь рост на крыльце, наставив винтовку, и палит через поле в людей, бегущих к укрытию – чахлой рощице. Рядом Розали с коробкой патронов, и Теннисон прекращает пальбу лишь на перезарядку «спенсера». А потом стреляет, как заправский солдат. Старлинг тоже палит, и, может, Теннисон думает, что это я. Один противник почти добрался до дома, но лежит, раскорячившись в смерти, и вон еще один, подальше, как черный мазок на снегу. Падающий дождь замерз на земле и рассказывает все как есть. Воцаряется странная тишина, выстрелы еще отдаются эхом в мозгу, и мы как будто считаем мгновения до наступления смерти, но она решает отступить. Я жажду знать, что там в доме и почему Джон Коул не сделал свою долю выстрелов с крыльца. Откуда взялся наш старый друг, это еще один вопрос. У меня из уха течет кровь, колокол времени отбивает что-то странное, и тут я, кажется, падаю. Но не успеваю совсем упасть – Старлинг наклоняется, вздергивает меня вверх и вскидывает к себе на плечо. Чертовы ирлашки, говорит он, сроду терпеть их не мог.
Мы со Старлингом обходим амбар с другой стороны – не хотим, чтобы Теннисон и нас пристрелил для ровного счета. Так что в дом мы попадаем с заднего хода. Внутри Лайдж Маган стоит на коленях у тела Джона Коула. Сперва я решаю, что Джон Коул мертв, но оказалось, он лишь глаза смежил в ту минуту, как я вошел. Тут он открывает их и видит Старлинга. Господи Исусе, говорит он, сержант, ты откуда взялся? Он возник как ангел, говорю я. Если ангелы такие, чур, не берите меня в рай, отзывается Лайдж Маган. Сержант, откуда ты взялся, во имя того-сего? У Джона Коула из бедра льется кровь. Уж не знаю, как он умудрился схлопотать пулю в бедро. Должно быть, пуля пролетела через дырку от сучка в стене дома. Господи, говорю я, Джон Коул, ты сильно ранен? Вижу Винону, она привалилась к стене кухни. Бледна, как летнее небо. Возвращается Розали, а Теннисон, должно быть, остался дежурить на крыльце на всякий случай, потому что его с ней нет. Я ковыряюсь в ране щипцами для подков, чтобы достать пулю, а потом Старлинг и Лайдж садятся на него верхом, а я тычу в рану дымящейся кочергой и слышу запах горящего Джона Коула. Он взревывает, что твой осел. Господи боже милосердный, говорит он. Надеюсь, эти убийцы не вернутся, говорит Лайдж. Не вернутся, потому как мы их перебили, говорит Розали. Я думаю, мы почти всех достали, говорит Теннисон, входя. Уж Тэка Петри я точно пристрелил. Ты молодец, говорит Лайдж.