Подобно Ассирийскому царю, римские императоры считали свою армию тоже непобедимой, для которой не могло существовать каких либо преград.
Но всё же, могущество великой Империи пошатнулось. На это указывает смертельная рана на одной из голов этого зверя, которая вероятно представляет императора Нерона. В последующем 14-м стихе, сказано, что рана была получена “от меча”. В чьих руках этот меч оказался, мы узнаем из следующей биографии Нерона?
Нерон пришёл к власти в возрасте шестнадцати лет, вместо родного императорского сына Британика, благодаря коварным поступкам его матери Агриппины, женщины вероломной и жестокой, отравившей своего мужа императора Клавдия. Будучи юношей, его правление не предвещало ни каких ужасов в стране, возможно, благодаря влиянию его настоятеля философа Сенеки. Однако, повзрослев, Нерон очень быстро показал истинное свое лицо. На первых порах он обратил свои похотливые желания на распутных женщин. И это было не удивительно, потому что “ходили упорные слухи, что Агриппина сама, стараясь усилить свою власть над сыном, склонила его к плотской связи с собой и, разъезжая в носилках вместе с матерью, Нерон предавался противоестественной похоти, о чём свидетельствовали пятна на одежде” (Светоний: «Нерон», 28).
“После убийства им Британика, наглость, похоть, распущенность, скупость, жестокость стали постепенно и незаметно проявляться в его манерах. Поначалу казалось, что пороки эти не от природы, а от возраста, и что они пройдут вместе с юностью. Как только смеркалось, он надевал накладные волосы или войлочную шапку и шёл слоняться по кабакам или бродить по переулкам. Забавы его были не безобидны: людей, возвращавшихся с ужина, он то и дело колотил, а при сопротивлении наносил им раны и сбрасывал их в сточные канавы; в кабаки он вламывался и грабил, а во дворце устроил рынок и, захваченную добычу продавал по частям, а выручку пропивал. Не раз в таких потасовках ему могли выбить глаз, а то и вовсе прикончить; один сенатор избил его чуть не до смерти за то, что он приставал к его жене. С этих пор он выходил в поздний час не иначе, как в сопровождении войсковых трибунов, неприметно державшихся в стороне” (Светоний: «Нерон», 26, 33).
Желая жить с женой своего друга Отона, Поппеей, Нерон решился на убийство собственной матери, которая ему препятствовала в этом. Окончательно избавившись от опеки, Нерон решил осуществить свою давнюю мечту: выступать как актёр, певец и музыкант. Часто во время своих выступлений он появлялся перед публикой в обнажённом виде. Одновременно с ростом распущенности, всё больше появлялось невинных людей, гибнущих от его рук. Обеих своих жён, он так же, предал смерти, причём вторая жена, Сабина, была убита сапогом Нерона в живот, будучи от него беременной. Его извращениям не было предела; “мало того, что Нерон потешался с мальчиками и с замужними женщинами: он изнасиловал даже весталку Рубрию. Мальчика Спора он сделал евнухом и даже пытался сделать женщиной: он справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и факелом, с великой пышностью ввёл его в свой дом и жил с ним как с женой. А собственное тело он столько раз отдавал на разврат, что едва ли хоть один его член оставался неосквернённым. В завершение он придумал новую потеху: в звериной шкуре он выскакивал из клетки, набрасывался на привязанных к столбам голых мужчин и женщин и, насытив свою похоть, отдавался вольноотпущеннику Дорифору; за этого Дорифора он вышел замуж, как за него — Спор, и при этом кричал и вопил, как насилуемая девушка. Наблюдая за этим, римляне в ужасе ожидали возмездия со стороны богов, и действительно, в тот самый год в столице разразился невиданный по силе со времён галльского нашествия пожар, уничтоживший большую часть города и погубивший бесчисленное множество людей. Впрочем, и в этой беде обвиняли Нерона. Говорили, что ему претили безобразные старые дома и узкие кривые переулки, поэтому он и велел поджечь Рим, притом настолько открыто, что многие консуляры ловили у себя во дворах его слуг с факелами и паклей, но не осмеливались их трогать. Шесть дней и шесть ночей свирепствовало бедствие, а народ искал убежище в каменных памятниках и склепах. Кроме бесчисленных жилых построек, горели дома древних полководцев, ещё украшенные вражеской добычей, горели храмы богов, возведённые и освящённые в годы царей, горело всё достойное и памятное, что сохранилось от древних времён. На этот пожар Нерон смотрел с Меценатовой башни, наслаждаясь, по его словам, великолепным пламенем, и в театральном одеянии пел «Крушение Трои»” (Светоний: «Нерон», 20, 27-29, 37-39).