Проживу нас месяц, Майкл умудрился сожрать папино новое водительское удостоверение, сто баксов, пять пар чулок, обгрызть стены, обоссать паркет в коридоре, отодрать задники моих новых испанских туфель из нежной кожи, люто возненавидеть детей, которые постоянно пытались потискать красивую собачку, и чуть не стал причиной трагедии в личной жизни моего дяди. Случилось это, когда мы с Майклом были отправлены к бабушке и дедушке, пока маман травила дома тараканов. Майкл бегал по квартире и скулил, поскольку его разлучили с любимейшим существом на свете — моей мамой, без которой он до сих пор не может прожить и минуты, носясь за ней везде. Я болтала с дедом, бабка дремала на диване, а дядя собирался на свидание со своей невестой Рузанной. Стараясь произвести впечатление, дядька за бешеные деньги купил себе белые носки, которые в те времена считались особым шиком. Пока дядя, весело насвистывая, брился в ванной, Майкл, рыскавший по всей квартире, решил исследовать спальню. Мы с дедом сидели в комнате, и дедуля, причитая, рассказывал о том, как неделю назад ему что-то уронили на ногу и теперь палец болит так сильно, что мочи нет терпеть.
— Распух весь, посинел, болит, э-э-эх, наверно, сломан. Я его тряпочкой замотал, давай покажу тебе, — продолжал жаловаться дед.
— Давай, — согласилась я.
Дед наклонился, снял носок и, охая и ахая, стал разматывать тряпочку, а размотав, распрямился и произнес:
— А-а-ах, гляди сама, я боюсь даже смотреть, может, он уже и почернел. Только не трогай руками, очень больно.
Я взглянула на ногу, на пальцы и не заметила ни припухлости, ни других признаков воспаления.
— Я ничего не вижу, — ответила я.
Дед наклонился, надел очки, посмотрел и выдал:
— А-а-а, я все перепутал, он на другой ноге.
Бабка, дремавшая на диване, открыла один глаз и пробормотала:
— И-и-и-и-и-ищ тнашен, херик ехав сут хосас, — что в переводе означает «хватит врать».
Обиженный дед пошел в коридор, схватил ботики и сказал, что не желает общаться с такими черствыми, грубыми людьми. После этого он был застукан мною на кухне, за попыткой начистить ботинки губкой для мытья посуды. Припугнув, что выдам его бабке, если он не вернется в комнату, я поставила чайник, и мы продолжили беседу под храп мирно спавшей бабки. Дед, выходя с кухни, заглянул в спальню, подошел ко мне и прошептал: «Успокоился Майкл, больше не плачет, сидит себе перед зеркалом тихонечко. Я мимо прошел, он на меня посмотрел и даже не шелохнулся». Поверить в то, что Майкл сидит спокойно, я не могла и отправилась на разведку. Спустя три минуты мы с Майклом бежали по улице в направлении своего дома под вопли дяди: «Я убью эту собаку-у-у!» Майкл умудрился стащить дядины носки со стула и обгадить их. Дядьке пришлось идти на свидание в старомодных черных носках. Дорога к родичам с собакой была мне заказана.