Капитан рассмеялся и низко поклонился, затем положил руку мне на шею и толкнул меня вниз.
— Наш великодушный правитель просто пощадил твою жизнь Огненная мерзость, — прошипел он мне на ухо. — Выкажи свою благодарность.
Я уставилась на пол, сжав рот. Во мне не было благодарности.
— Поблагодари! — приказал он. Хотя я ничего не хотела больше, чем ударит капитана пламенем, все еще было ощущение, что мое тепло просачивается из моего тела, капая на пол, как кровь. Моя голова стала кружиться. Если я останусь здесь хоть чуточку дольше, то потеряю сознание. Короля объявит меня слабой, и я потеряю шанс проявить себя.
— Спасибо, — выдавила я сквозь зубы.
Меня резко дернули к верху и поволокли к арочному выходу.
— Есть нечто особенное в этом человеке, — сказал голос звучащий, словно тысячи колоколов. Я развернулась, чтобы увидеть, кто говорит, но увидела только короля, глаза его стали черные как смола. Я отвернулась, но почувствовала, как его взгляд надавил на меня, когда меня вывели из комнаты.
— У зверя длинные лапы, — сказал один из стражников, его лицо прижалось к стальным прутьям над моей головой. — Лучше оставаться вне досягаемости.
Меня засунули в темное, подземное, пространство, представляющее собой круглую комнату из камня. Лед покрывал одну стену. Единственный свет шел из отверстия над головой. Улыбающиеся лица придворных и стражников смотрели вниз.
— А должна ли я держаться подальше от его рта? — Издевательски спросила я, изо всех сил пытаясь скрыть страх. — Или реверанс и приветствия, заставят его убрать зубы от меня?
— Ты немного похож на зубочистку, — сказал один стражник с широкой усмешкой.
Тепло, которое было подавленно в тронном зале, поднялось на поверхность. Я подняла руку, создавая спираль из огня, чтобы поджарить его, когда пол задрожал.
Затем еще один звук, более тихий, но гораздо более тревожный. Большие клубы холодного воздуха, словно они исходили из большого сильфона.
Дыхание. Обнюхивание. Шарканье лап.
Ужас обострил мои чувства. Я встала в позицию, которой научил меня Брат Тисл. Я помню, как он говорил, что борьба это — успокоение и сосредоточение ума. Я сделала несколько длинных, дрожащих вздохов.
Высоко на стене был крюк, с которого свисали длинные цепи. Я подбежала к ним и поднялась, используя в качестве опоры стену. Мне удалось подняться на несколько метров от земли. Облегчение пульсировали через меня. Гораздо лучше, чем быть на полу.
Зверь вошел в поле зрения, легкая тень в туннеле за воротами. Его тело было лохматым и толстым, с грязной, оборванной шерстью, которая когда-то была белой, но теперь стала грязно-серой. Тут и там пучки грязного меха образовывали хребты, которые торчали под странным углом. Его нос начал обнюхивать пол, а его горбатая спина выгнулась в непонятной форме, когда он ступал мягкими лапами, оставляя овал сверкающего льда на своем пути. Он шмыгнул носом и поплелся, следуя за невидимыми линиями запаха до того места, где только что стояла я, затем поднял свою огромную голову и посмотрел вокруг.