Три города. Почти целая жизнь в изгнании. Сумел ли он высказать то, что хотел, чтобы его поняли? В некоторых школах передовых стран ныне распространяется его новый метод обучения, но не целиком, а по частям, да и то встречая постоянное сопротивление. Можно ли ждать в этом случае хороших результатов? Подлинный успех может прийти, лишь когда будет осуществлена вся его система, раскрытая в «Великой дидактике», когда в соответствии с ее принципами построят школу.
«Великая дидактика»... Ян Амос перебирает листы рукописи, переписанные набело и приготовленные для типографии. Одно из двух его самых важных творений; он все еще не верит, что увидит книгу опубликованной. Двадцать пять лет она ждала своего часа! Он писал ее в Лешно по-чешски и сначала хотел назвать «Чешским раем», его пером двигала надежда на скорое освобождение родины — вот тогда его «Чешский рай» или, как он назвал это сочинение, «Чешская дидактика» стала бы важнейшей частью программы обновления государства. Этой мечте не дано было осуществиться. И сколько раз потом вспыхивала и гасла надежда на освобождение родины, сколько сил было затрачено, чтобы способствовать этому великому делу! Надежда жива и сейчас и будет жива, пока бьется его сердце. «Великая дидактика» писалась для чешского народа, но предназначается она всему человечеству. Заметят ли ее теперь, когда выйдет в свет его том дидактических сочинений? Заметят ли? Поймут ли?
Оценят ли? Он поместит ее в самом начале, сразу после привета христианским читателям, в котором расскажет о своей жизни. Итак, под номером вторым — «Великая дидактика, заключающая искусство учить всех всему...» А затем к тому, что было сказано раньше, за годы изгнания в Лешно, Эльблонге и Шарош-Патаке, Ян Амос присоединяет работы, написанные уже в Амстердаме, их тоже немало.
Том дидактических сочинений находится еще в печати, когда в Амстердаме выходит в свет «Школа-игра», которую швейцарский священник Редингер сразу же переводит на немецкий язык. И почти одновременно в Нюрнберге издается «Мир в картинках», единственный в своем роде иллюстрированный учебник. Он вызывает всеобщий интерес, его обсуждают, о нем говорят, имя Коменского произносится не только в среде ученых, педагогов, священников, но и в домашнем кругу образованных людей во многих европейских странах. А Ян Амос с волнением ждет выхода заветного тома, который должен стать своеобразным итогом его постоянных размышлений, напряженной, почти тридцатилетней работы. Он сам частенько наведывается в типографию. Книга рождается на глазах, искусство голландских книгопечатников превосходит все ожидания...