Коменский обращается к каждому и ко всем, к человеку и к человечеству. Он призывает к объединению научных знаний во всем мире, убежденный, что это приведет к взаимопониманию народов. Он выдвигает неслыханные для своего кровавого времени идеи объединения наций на основе равноправия, взаимопомощи, коллективных усилий во имя мира.
Многие рукописи Коменского уничтожил огонь, но его мысли не пропали. Исподволь, даже в забвении, совершали они свою невидимую работу, входили в сознание все большего числа людей, переходили от поколения к поколению.
Подхваченные просветителями следующего, восемнадцатого столетия, многие идеи Коменского становятся всеобщим достоянием, хотя часто и не связываются с его именем. Какой взрывчатой силой наполняется мысль Коменского об изначальном равенстве людей и праве каждого человека на счастье под пером идеологов французской революции! Восставший народ Франции шел на штурм Бастилии со знаменем, на котором было написано: «Свобода, равенство, братство». Три эти слова выражают заветные стремления Коменского, много раз высказанные в его сочинениях. У идей, как и у книг, своя судьба, отдельная от судьбы их творцов...
Девятнадцатый век заново открывает Коменского-педагога, а двадцатый — Коменского-мыслителя. Происходит это не только потому, что разыскиваются считавшиеся пропавшими произведения. По-иному, в неожиданном приближении к практике, к проблемам, поставленным временем, перечитываются и уже известные — «Великая дидактика» прежде всего. Именно девятнадцатый век обнаруживает, что в произведениях Коменского педагогика впервые предстает как наука.
Поставив великие вопросы — какова природа человеческой мысли, как человек постигает истину и как он в ней убеждается, — Коменский на научной основе строит свою педагогику. «Отыскивая пути искусства преподавания, — говорит он, — мы должны подвергать проверке вместе и по отдельности все то, что взаимодействует в процессах преподавания, учения и познания, с тем чтобы, после того как мы познали природу этих вещей, откуда и как они возникают, понять, как с ними можно и должно обращаться».
И он действительно создает научную педагогическую систему, где различные педагогические явления раскрыты и осмыслены в их внутренней взаимосвязи и органической последовательности, где каждый факт имеет свое определенное место и все вместе они образуют единое, неделимое целое.
Сколько поколений педагогов зачитывалось «Великой дидактикой», черпая в ее богатейшем содержании, в ее оптимизме силы, чтобы каждодневно, вдохновляясь примером самого Коменского, вести бой за нового человека!