— Фэт-Фрумос, — пропищал комар, — возьми меня с собой и отвези в лес. Когда-нибудь и я тебе сгожусь. Я царь комаров.
Взял Фэт-Фрумос комара и довез до леса, через который пролегал его путь.
Проехал он лес, выехал на пустынный берег морской и вдруг увидел в песке обожженного солнцем рака; рак совсем уж обессилел и не мог сам до воды дотащиться.
— Фэт-Фрумос, — проговорил рак. — Брось меня в море. И я тебе когда-нибудь сгожусь. Я царь раков.
Бросил его Фэт-Фрумос в море и поехал своей дорогой.
Под вечер подъехал он к ветхой землянке, крытой конским навозом. Вокруг землянки вместо забора торчали длинные острые колья и на шести из них болтались человечьи головы, а седьмой без головы покачивался на ветру и кричал: "Голову! голову! голову! голову!"
На завалинке, на драном тулупе, лежала сморщенная старуха, положив седую, как пепел, голову на колени служанке. Служанка искала у нее в волосах.
— Желаю вам здравствовать, — молвил Фэт-Фрумос.
— Добро пожаловать, парень, — ответила старуха, вставая. — С чем пожаловал? Чего здесь ищешь? Не хочешь ли кобыл моих покараулить?
— Хочу!
— Мои кобылы пасутся только ночью… Вот прямо сейчас можешь их выгонять на пастбище… Эй, девка! Накорми-ка парня той едой, что я состряпала и отправь его.
Рядом с землянкой был погреб. Фэт-Фрумос вошел туда и увидел семь чудесных черных кобыл, как семь черных ночей; они еще отроду не видывали света белого. Кобылы ржали и рыли землю копытами.
Весь день проведя натощак, Фэт-Фрумос поел то, что дала ему старуха, затем, сев верхом на одну из кобыл, погнал табун в прохладную ночную тьму. Вскоре им стал овладевать свинцовый сон, в глазах помутилось и Фэт-Фрумос повалился на траву, точно мертвый. Проснулся он только перед рассветом следующего дня. Глянул вокруг, а кобыл и след простыл. Он уж представлял свою голову на колу, как вдруг вдали, на опушке леса, появились все семь кобыл, гонимые целым роем комаров. Фэт-Фрумос услышал тонкий голосок:
— Ты мне сделал добро, и я тебе добром отплатил.
Как увидела старуха, что табун домой возвращается, чуть не взбесилась от злости. Стала она все вверх ногами переворачивать и ни в чем не повинную девушку колотить.
— Что с вами, матушка? — спросил Фэт-Фрумос.
— Ничего, — ответила старуха. — Так вот, напало на меня. На тебя я не сержусь… даже премного тобой довольна.
Подалась затем она на конюшню и стала кобыл колотить да покрикивать:
— Прячьтесь получше, побей вас кочерга, чтоб он не мог вас найти, заешь его леший, задави его смерть!
Поехал Фэт-Фрумос табун пасти и в следующий вечер, да опять свалился в траву и проспал чуть не до утра. Проснулся — кобыл и след простыл. Хотел он было в отчаянии бежать, куда глаза глядят, да вдруг видит — поднимаются кобылы со дна морского и тьма-тьмущая раков их клешнями подгоняет.