Не выпуская из рук поводья, Элоу спрыгнул с чёрного жеребца, вверенного ему самим Энтэмариусом. Приземлившись, сузив глаза и хрустнув шеей, он с любопытством осмотрелся по сторонам. Вокруг располагались неброские норы покрытые ветвями и мхом, напоминающие кучи мусора, из которых то и дело выглядывали собакоголовые.
Убедившись, что непосредственной опасности нет, преданный соглядатай бесцеремонно кивнул разинувшим пасти гноллам. В ответ хозяева землянок смиренно склонили головы, украдкой бросая испуганные взгляды. Крепко взяв за поводья Тень, Элоу оценивающе посмотрел на грязную, изгаженную дорогу и скривив лицо, вновь оседлал черногривого. Впереди виднелся пик клыка, взяв ориентир на исполинский камень, он пришпорил жеребца.
Перед самым шатром, Элоу перегородили путь пятеро рослых гноллов, вооружённых кривыми мечами.
— Прочь с дороги шелудивые псы! — в приказном тоне рявкнул он на охрану Бурбуля. Спрыгнув с коня, продолжил, — я по поручению владыки Энтэмариуса, — с крайним презрением сплюнул на землю и вызывающе сделал шаг вперёд.
— Деньги есть? — рассмеялся стоявший в центре гнолл. — Нам плевать на твоего хозяина. Деньги есть?
— Конечно, есть! — хитро прищурившись ответил Элоу и прищелкнув пальцами, показал псам иллюзию, затуманив их разум сладостными видениями.
Гноллы мгновенно оживились, в глазах промелькнул алчный интерес. Вместо лачуг им привиделись кучи золотых монет вперемешку со сверкающими бриллиантами. Любуясь с вожделением немыслимыми сокровищами, они жадно потерли руки в предвкушении.
— Это всё ваше, но вам сначала придётся убить змей охраняющих богатства.
— О… Это легко… — махнув рукой, гнолл тут же ринулся за воображаемым золотом, собратья разинув пасти последовали за ним.
Услышав за спиной крики, Элоу натянув ехидную улыбку, не раздумывая вошел в шатер. На груде подушек вальяжно лежал Бурбуль и с наслаждением уплетал остатки ужина.
Срыгнув, вожак слегка приподнялся и прищурив один глаз, замер в ожидании. Посланник владыки, скривив рот с издёвкой, начал:
— Блохи не кусают?
Бурбуль нахмурился, но сделать ничего не мог, он боялся гнева Энтэмариуса, который хорошо ему платил. Сглотнув, гнолл выдавил из себя:
— Не кусают. С чем пожаловал?
— Расслабься, — посмотрев на запачканные грязью сапоги, Элоу с наглым видом обтёр их об штору. — Я войду?
Вскочив с ложа, Бурбуль второпях накинул на себя потертые кожаные доспехи, одновременно зацепившись взглядом с гостем, схватился за рукоять ножа воткнутого в стол. Съежившись и поджав хвост, наёмник через оскал гаркнул:
— Говори и уходи прочь, червь!