Да, отчасти напоминало...
— Она красива. Она настоящая женщина. Очень красивая, очень сильная.
— Понимаю вас, Джанкарло.
— Я вызволю ее, я ее освобожу.
Машина свернула следуя за поворотом дороги к шлагбауму. Руки Харрисона вцепились в руль, затекли, стали неподатливыми и неуклюжими.
— Вы собираетесь ее освободить?
— Мы освободим ее вместе, Аррисон.
Харрисон уставился на него, буравя его глазами, не забывая время от времени смотреть на дорогу... Ущипни себя, лягни себя в зад. Отбрось одеяло и оденься. Это просто кошмарный сон. А что же еще? Он знал ответ, но все–таки спросил.
— Как вы собираетесь это сделать, Джанкарло?
— Вы со мной, Аррисон. Мы вместе. Они вернут мне мою Франку. а я верну им вас.
— Это не сработает так, как вы рассчитываете. Больше не сработает... после Моро...
— Вам следует надеяться, что сработает.
В его голосе снова появились ледяные нотки.
— После дела Моро не сработает. Они не пойдут на переговоры.
— В таком случае дело оборачивается плохо для вас, Аррисон.
— Где были вы, когда это случилось с Моро?
— В Римском университете.
— И что же, там не было никаких газет, черт бы их побрал?
— Я знаю, что случилось.
Харрисон почувствовал, что самоконтроль покидает его и постарался преодолеть себя. Его глаза больше не были прикованы к дороге, он повернул голову к юноше. Их носы, лица, небритые щеки, — все это было почти рядом, почти нераздельно.
— Если это ваш план, то он безумен.
— Это мой план.
— Они не примут его, это ясно и ребенку.
— Они сдадутся, потому что они слабы и мягкотелы, они расслабились, ожирели от излишеств. Они не могут выиграть, им не под силу бороться с мощью пролетариата. Они не могут противостоять революции рабочих. Когда мы уничтожим систему, об этом дне будут говорить.
Боже, как его убедить? Харрисон сказал спокойно, подчеркивая важность слов интонацией:
— Они не пойдут на уступки...
Юноша закричал:
— Если они мне ее не вернут, тогда я убью вас.
Вопль загнанной в ловушку горной кошки, и по подбородку Джанкарло потекла струйка слюны.
Боже мой, это не могло быть правдой. Не могло случиться с Джеффри Харрисоном. Он должен был как–то избавиться от его злобы и ненависти.
Харрисон резко подал машину вправо, нажал на тормоз и свистнул в унисон со скрипом шины. Машина остановилась. Пистолет теперь оказался у его шеи, вплотную прижатый к вене за ухом.
— Заводи двигатель, — прошипел Джанкарло.
— Веди машину сам, — пробормотал Харрисон, вжимаясь в свое сиденье и сложив руки на груди.
— Поезжай или я застрелю тебя...
— Как тебе угодно.
— Послушай, Аррисон. Слушай, что я скажу.